– Неблагодарный.
– Ой, только твоих острот не хватало!
– Сотрясение мозга, – констатирую я. – Черепно-мозговая травма. Вам, девочки, на это, конечно, наплевать, но неужели вы собираетесь в таком состоянии его оперировать?
– Утром решу. Кстати, насчет наркоза… – Она встает. – Тетя Тома, пойдем, поможешь.
Женщины уходят.
И в ту же секунду будущий «товар» открывает глаза.
– Меня зовут капитан Тугашев. Я все слышу.
– Все слышу, а сказать не могу, – сочувствую я.
– Вы так шутите, да? Я сотрудник МУРа. Развяжите меня, быстро.
Он силится повернуть раненую голову и посмотреть в мою сторону.
– У тебя есть имя, капитан Тугашев?
– Роман.
– Ты на задании?
– Я всю жизнь на задании. Развязывай, ё-моё!
– Видишь ли, Рома, я не могу выполнить твою просьбу, потому что пока я буду до тебя добираться, девочки уже вернутся. Я не успею даже одну твою руку освободить. Так что если ты не на задании, а пришел сюда клубнички отведать, то плохи наши с тобой дела.
Наконец он увидел меня – в полный, как говорится, рост. Лицо его застывает.
– Попробуй зубами… – вымучивает он. – Рукой – и зубами…
Тетя Тома вносит снаряженную капельницу. Следом – Эвглена со шприцем.
– Держи его руку, – командует Эвглена. Затем – горе-любовнику: – Не дергайся, дурак! Иглу сломаю!
– Ты еще не знаешь Рому Тугашева, сука! – хрипит тот. – Ты, сука, меня еще узнаешь!
– Конечно, конечно, – воркует она, метя пленнику в локтевую вену.
С третьего-четвертого раза Эвглена попадает, куда надо.
– Передай… – говорит капитан слабеющим голосом. – Позвони драматургу… Пиши номер…
Все, спит. Заснул «на острие иглы». Сомбревин действует практически мгновенно, а ему для разгона вкатили, как видно, сомбревин.
Женщины перекладывают тело на кровать.
– Ну, и зачем ты такого жеребца заарканила? – спрашиваю.
Пока тетя Тома ставит капельницу (тоже с какой-то наркотой), Купчиха находит возможным поболтать.
– Никого я не арканила. Сам прицепился, когда я Виктора Антоновича до метро проводила. Тороплюсь обратно домой, и вдруг – этот. «Девушка, вы летите, как эсминец на боевом рейде. Возьмите на буксир побитого штормами клерка». Это я-то девушка!
– А дальше?
– Сам видишь, что дальше. Не прогонять же, думаю. Смотри, какой мясистый парень. Очень, думаю, своевременное знакомство, учитывая заказ Виктора Антоновича. Кроме того, разговор с Еленой из головы не выходит.
– Разговор с Еленой?
– Ой, не спрашивай. Что с девчонкой творится?
И я не спрашиваю. Боюсь себя выдать. Я слишком возбужден, чтобы вот так сразу найти вопросы. Купчиха уходит. Тетя Тома некоторое время сидит возле своего нового подопечного, и тоже исчезает – ложится у себя на топчан. Алику Егорову вообще вся эта сцена до фени –