Однажды Лев Толстой, сравнивая берущую за душу прозу с грудным пением – «горловой голос гораздо гибче грудного, но зато он не действует на душу», – так сформулировал свое писательское кредо: «Можно писать из головы и из сердца… Я всегда останавливал себя, когда начинал писать из головы, и старался писать только из сердца…» Совет, конечно, из самых ценных, но как его реализовать? И первое, что приходит на ум, так сказать, от противного, – писать не из головы или, грубо говоря, не выдумывая. Хотя как не выдумывать, если сам процесс создания литературного произведения называется сочинительством, а «сочинитель» и «выдумщик» в русском языке почти синонимы. И тем не менее – и любой писатель знает это не понаслышке – настоящие удачи посещают его не тогда, когда он, сидя за письменным столом или за компьютером, напрягает свою фантазию, а когда они приходят к нему сами. Или когда он, покоряясь внутреннему наитию, прозревает логику развития характеров или логику развертывания сюжета. Но эта писательская зоркость менее всего «головного» происхождения, и ее питают совсем другие ключи. Хрестоматийный пример – «Отцы и дети» Тургенева. Ведь изначально смерть Базарова вовсе не входила в планы их создателя, пока однажды писательская интуиция не подсказала ему, что только так может по-настоящему раскрыться характер его героя.
Впрочем, все сказанное ничуть не умаляет той роли, которую играет в сочинительстве сознательный, волевой фактор. И чем крупнее, масштабнее писатель, тем больше места занимает он в его творчестве. Думаю даже, что не покинь Лев Толстой военной карьеры, из него вышел бы выдающийся военачальник, которому и командование армией было бы вполне по силам. И тем не менее художественное мышление у писателя должно идти впереди, беда, если наоборот. Обо всем этом и пойдет речь в настоящей книге, причем ведущее место в ней занимает такое понимание художественного мышления, которое пришло к нам сравнительно недавно – с открытием функциональной асимметрии полушарий головного мозга, каждое из которых, как выяснилось, имеет свою «узкую» специализацию.
Два слова о содержании и структуре книги. В первой главе изложены современные представления о функциональной межполушарной асимметрии и двух типах нашего мышления – образном и логическом. Во второй и третьей главах, центральных в книге, речь идет о художественном мышлении и природе писательского творчества. В четвертой главе рассматривается прикладной аспект художественного мышления – гипногенный эффект звучащего художественного слова, который, по мнению автора, мог бы найти применение в психотерапевтической практике. Завершают книгу два очерка: «Писатель на все времена», посвященный эталонному творчеству Юрия Трифонова, и «„Золотой теленок”, „Мастер и Маргарита”: типология линейного мышления в тоталитарном обществе». Созвучные основным положениям книги, они могут служить своего рода художественной к ней иллюстрацией.
Напоследок не могу не высказать сердечной благодарности Ирине Ильичевой, чье сочувственно-понимающее отношение сыграло не последнюю роль в судьбе этой книги, без чего она, возможно, не увидела бы свет.
Глава 1
«Левый» – «правый» мозг и две стратегии нашего мышления
Доводилось ли вам слышать такое выражение: «однополушарный человек»? Слишком прямолинейный, не знающий полутонов, все красящий одной краской и не понимающий шутки и юмора. Такой человек труден в общении, но зато как исполнитель он безупречен: все порученное выполнит в точности, не отступая ни на шаг от данного ему задания. Но значит ли это, что он на самом деле думает одним полушарием и что у него, как говорят, одна извилина?
Нобелевская премия за исследование расщепленного мозга
О том, что большие полушария коры головного мозга функционально не идентичны, было известно еще с середины XIX столетия. Например, что афазия (потеря речи) возникает у людей с повреждениями или опухолью в области задней части нижней лобной извилины именно левого полушария (так называемая зона Брока). А при поражении задней части его нижней височной извилины теряется способность к пониманию чужой речи. Но настоящий прорыв в этой области произошел лишь в 60–70-х годах XX века. Этот прорыв, ознаменованный Нобелевской премией (1981), связан прежде всего с работами американского невролога Роджера Сперри, изучавшего больных с так называемым расщепленным мозгом. Что это означает?
В норме левое и правое полушария головного мозга функционируют как единое целое благодаря соединяющим их нейронным путям, проходящим через мозолистое тело – образование, расположенное непосредственно под корой головного мозга, как раз посередине. Поэтому любой сигнал, поступающий в левое полушарие, сразу же становится достоянием правого полушария, и наоборот. Именно это свойство мозга – широкая иррадиация возбуждения – навело на мысль американских медиков лечить особо тяжелые случаи эпилепсии оперативным путем – рассечением мозолистого тела.
И действительно, операция эта, называемая комиссуротомией, избавляла большинство пациентов