Тишина нависает в комнате с таким острым и удушающим напряжением, что я практически чувствую его на вкус. Финли, возможно, с легкостью может притворяться невежественным, но мой брат всегда был воплощением серьезности.
– Мне жаль, Элос, – пожимает Финли плечами. – У меня связаны руки.
– Не извиняйся. Это не твоя вина.
Элос берет пустой стакан и убирает его за стойку, а Финли изучает линии своих ладоней. Хотя я страстно желала, чтобы все вернулось на круги своя, когда между нами не было никакой неловкости в разговорах, я вдруг обнаружила, что мне хочется оказаться где-нибудь еще. Дело не в том, что король Жерар, похоже, наконец поддался подозрениям двора. Хотя мысль о том, что мой брат и его руки целителя могли когда-либо причинить кому-то вред, абсурдна. Это удушающее осознание того, что Финли, человек, настолько готовый пренебречь правилами, что пропустил бы чтение Предсказаний, не предпринял никаких попыток нарушить эту традицию.
– Тебе нужно идти домой, – наконец произносит мой брат. – После чтения город всегда превращается в сумасшедший дом. Все идут прямяком в таверны и на улицы ради эля и сплетен. Это небезопасно для тебя.
– Зато звучит весело, – протягивает Финли, прислоняясь головой к стене и закрывая глаза. – И люди любят нас. Держу пари, они были бы рады этому зрелищу.
Мы с Элосом обмениваемся взглядами. Даноферы, возможно, все еще сохраняют большую часть благосклонности своего народа, но военный налог короля Жерара в последние месяцы довольно сильно ударил по фермерам и даже торговому классу. Медленное исчезновение магии к востоку от реки, возможно, сделало здешние земли более тихими и предсказуемыми, но в результате почва, несомненно, пострадала. Тилиан в основном сельскохозяйственная страна, и поля не такие плодородные, как раньше. И хотя армия имеет хорошую репутацию, обеспечивая своим солдатам хорошую жизнь, бывает трудно убедить тех, кто еще не поступил на службу, в необходимости тратить и без того ограниченные доходы на оружие и снаряжение, а не на одежду и еду.
Не в первый раз мне хочется, чтобы радость Финли в изучении народа распространялась больше на настоящее, а не только на будущее.
– Мое мнение не изменилось, – утверждает Элос. – Тебе потребовалось бы несколько часов, чтобы пробиться сквозь толпу. Что, если у тебя начнется еще один приступ?
Финли молчит.
– Мы вернемся через Древний лес и переждем, – говорю я. – Теперь, когда ты вылечил лихорадку.
– Зануда, – ворчит Финли, но не возражает.
Вероятно, он тоже знает, что беспокойство моего брата вполне обоснованно. Несмотря на усилия короны остановить панику среди людей, распространение таинственной болезни заставляет всех нервничать. Увидев принца с такими симптомами, мы только разожжем пламя страха.
– Я возвращаюсь с тобой, – резко произносит мой брат, глядя на меня, а затем снова на Финли.
Глаза Финли резко открываются, и мое сердце замирает.
– Элос!
– Королевские