У неё до хрена, а мне деньги нужны дозарезу. Хочу велик купить, стерва, не даёт мне. Говорит, типа, не фиг было старый убивать. Скупщик смотрит на парнишку. Ему лет пятнадцать. Приблатнённый пацан. В хорошем костюме, поверх ворота мастерки толстенная цепь. Стащил у мамаши первое попавшееся под руку украшение. И ничего ему за это не будет. Здорово живёт. Вот бы всем так, как этим тварям блатным. Дети зажиточных родителей частенько приносят скупщику золото. И всем надо велик. Знаем мы, ребята, чем вы занимаетесь. – Двадцать рублей дам. – Такой в магазине рублей сто двадцать стоит. Смотри, какой камень. – Не знаю, что за фуфло. Стекляшка крашеная. – Давай двадцать пять. – Забирай своё говно и иди отсюда. Остап спускается на первый этаж. Правильно. Поспешишь – людей насмешишь. Будет ещё возможность скинуть перстень. И не за двадцать пять. Ниже полтинника он его не отдаст. Это хорошее кольцо. И никакая не стекляшка. Находит в зале универмага Шилу и Лёньку. Эти двое обсуждают переносной радиотранзистор на батарейках. Остап стоит рядом и слушает. Шила, который прежде мечтал о велике «Салют», теперь до жути хочет транзистор. Лёнька, который прежде мечтал о пальто, теперь тоже хочет транзистор. – Давайте скинемся и купим его на всех. И будем слушать по очереди, – предлагает Шила. Скинуться – это значит, разделить стоимость на троих. Шила платит одну треть, а Остапу достаются две трети. Шила хитроватый. – Мне не нужен транзистор, – сообщает Остап. – Ну, мне купи, – просит Лёнька. – И тебе не нужен, братиш. Тебе пальто нужно. Чёрт, Лёнька вспоминает про пальто. Замолкает, задумывается. На одной чаше весов транзистор на батарейках, на другой – пальто с мехом. Чья возьмёт? Шила смотрит на Лёньку. Ему надо, чтобы перевесил транзистор. Остап смотрит на Лёньку и уверен, что в этой схватке победит пальто. Остап хочет, чтобы за транзистор Шила заплатил сам, а потом дал по-соседски послушать Лёньке. Лёнька же малой. Малых обижать нельзя. Шила просит продавщицу отложить транзистор до завтра. У Шилы с собой столько денег нет. У Остапа сто рублей, и он не будет разбивать эту купюру. Потому что такие правила. Взял сотню – больше не трогай. Хоть бы на что. И взаймы тоже нельзя. У Лёньки в кармане восемь копеек, на стаканчик мороженого. Но брат его обламывает: – Иди-ка вон в том отделе купи маленькую записную книжку и карандаш. И попроси, чтобы карандаш заточили. – Зачем? – Иди-иди. Пока подзатыльник не получил, как Олеська. На Трёхаллейке они усаживаются на скамейку. Вечереет, появляются прогуливающиеся. В городе не как на буме. Там на централ приходят, чтобы посмотреть, кто пришёл и с кем трётся. Здесь же на централ приходят себя показать. Разодетые девушки, приблатнённые парни. Курят Мальборо, пьют вискарь на лавочке. Лёнька раскрывает маленький блокнот за пять копеек, неумело держит заточенный карандаш за три копейки. Слушает Остапа. Остап говорит: – Записывай. Позавчера сколько дал мне на хранение? – Двенадцать рублей, – отвечает Лёнька. – Пиши: двенадцать. Лёнька выводит единицу и корявую двойку на маленькой,
