«Вот так вот! Мы все чего-то ждем, а в конце каждого ждет деревянный ящик, – невесело подумал Лев Иванович. – Хотя образ жизни и занятия Салманова предполагали что-то подобное в конце, тут Петр прав. Сколько веревочке ни виться…»
Орлов провел третий отрезок, соединивший концы первых двух.
– Это – смерть Салманова. Точнее, убийство Салманова, как мы договорились считать. Вот теперь мы имеем тот самый треугольник, который почему-то так напугал пана Крячко. Простейшая геометрическая фигура.
– Откуда у тебя уверенность, что смерть Салманова связана с убийством его племянника и документом? – вскинулся Станислав. – Совпадения ты не допускаешь?
Теперь переглянулись уже генерал Орлов с Гуровым. Обменялись понимающими усмешками. Нет, в каком-то смысле Крячко неисправим, и упрямства у него – любому итттаку обзавидоваться!
– Ты шестой десяток разменял, а ума не нажил, – укоризненно сказал Гуров. – Помилуй, какие тут могут быть совпадения? Совпадения, как правило, тщательно готовятся. И, откровенно говоря, я давно отучен верить в совпадения. Чем Геннадий Вячеславович Салманов зарабатывал на черствый такой бутербродик с черной икоркой, напомнить тебе? Коллекционированием, скупкой и перепродажей антиквариата. И вот, через пять дней после его не совсем, как мы полагаем, естественной смерти, убивают его племянника. Нетрадиционным способом. И всплывает обрывок письма Лермонтова. В руке того же племянника. Это надо крепко об асфальт головушкой приложиться, чтобы не связать такие факты.
– Обидеть подчиненного – дело нехитрое, а вас тут двое начальников на меня, сиротинушку! – с театральным жестом воскликнул Крячко и тут же рассмеялся. – Ладно, убедили. Что практически следует из ваших рассуждений и геометрических построений, господин генерал? Нет, что треугольничком придется заниматься нам со Львом, – это до меня уже дошло. Мотивы твоего решения мне тоже понятны. Не совсем понятно, как за это дело ухватиться и с чего конкретно начинать. Раз уж ты, Петр, все так замечательно продумал, поделись соображениями. Не слышу ценных руководящих указаний.
– И не услышишь, – усмехнулся Орлов. – Кроме единственного. Позволю себе процитировать твоего непосредственного начальника: «Думать надо. Я не доктор, у меня готовых рецептов нет».
– Кстати, – заметил Гуров, – я эту примечательную фразу впервые от тебя, Петр, услышал, лет двадцать пять тому назад. Ты еще подполковником был, а я, соответственно, сопливым старшим лейтенантом.
– Надо же, как время-то летит! – снова усмехнулся генерал. – Думайте! Соображения у меня лишь самые общие. Смысл их прост: там, внутри треугольника, находятся решения по всем трем его сторонам. Значит? Стоит взломать одну из сторон, наш треугольник рассыпается. И сразу мы все в белом!
– Легко сказать! – недовольно