– Володенька, пора вставать, – пропела тоненьким голоском. – Завтрикать пора.
Федор уже с ноги на ногу переминатся, ехать табе пора. Терпеть не могу, когда меня будят. «Знаю, что ехать, не лететь же, – пробурчал себе под нос. Утро – это совсем не моя любимая часть суток, есть у меня такой недостаток.» Оделся и поплелся на аудиенцию с Авдотьей.
– Доброе утро, – с натянутой улыбкой приветствовал хозяйку.
– Да, по табе видно, что утренней добротой так и веет! На вот табе чистое полотенце, умоешься – полегчает.
Вот увидел ее, и мое раздражение исчезло, и говорок ее местный меня не нервирует. Почему? Не знаю.
– Авдотья Лукинична, а почему Федор не заходит?
– Так заходил уже! Отправила его во двор, проветриваться: хрестины у Тонькиной дочки вчерася праздновали.
– А что, у вас и церковь есть?
– Есть у нас честь. Люди обряды помнят. Энтого они у нас не отымут.
– Кто «они»?
– Атестаты ваши!
– Почему наши?
– Ученые люди с больших городов. Приедуть сюды. Трара-ры, тра-ра-ры… Голову задурять людям всякой ерестью. Людям работать надо, а не дурь слушать, как им с землей управляться. Ленька большой любитель лектсий. Пару раз ездил в сельсовет штаны протирать, а потом прямиком ко мне – докладывать, как мне дальше жить, мол, дело они говорят. Вот и про атестатов все мне уши прожжужал. Так яво метлой по горбяке шибанула, отбила охоту туды волочиться почем зря.
Позавтракали, как обычно, – молоко и пирожки. Я поблагодарил Авдотью.
– Давай, милок, иди с Богом, – она перекрестила меня три раза. – К обеду, може, обернешься.
Прихватив с собой термоконтейнер, вышел во двор. Федор, опершись спиной о транспортное средство, докуривал очередную папиросу. Под его ногами уже собралась кучка окурков.
– Здравствуйте, Федор!
– И вам здрасте. Мы сели в машину.
– Ну, с Богом, Федор, поехали, – сказал ему и поймал себя на мысли, что раньше никогда так часто не употреблял Господа в речи. Как говорится, с кем поживешься, от того и наберешься.
Дорога обещала быть нескучной. Федор, крутя руль, чтото насвистывал. Через пять минут я его уже ненавидел. Не могу смириться с чужими привычками. Тяжелое существо человек. Посмотрел в боковое стекло – кроме пыли, ничего интересного не проглядывалось. Машину трясло так, что при очередном ухабе создавалось впечатление, что она развалится на части. Ничего жилого вокруг не было.
– А где колхоз?
– Так это тама, – Федор показал кулаком с оттопыренным большим пальцем и покачал им над правым плечом.
Дальше спрашивать о чем-либо Федора мне не хотелось, но и его свист просто был невыносим. Примерно через 20 минут показалось деревянное строение без единого окна, издалека напоминающее конюшню.
– Вот, приехали, это общежитие железнодорожников, – объявил Федор. – Как они сюда добираются? – вслух сам себе задал