Тостер щелкнул. Только Жанетт успела добавить его в инвентарный список приобретенного совместно с Оке, как зазвонил телефон.
Как ты сентиментальна, Жанетт, подумала она, закрыла каталог и сняла трубку.
Разумеется, это был Оке. Бывший муж словно знал, о чем она сейчас думает.
– Привет, – коротко сказала она в трубку.
– Привет. Как дела?
– Хорошо.
Пустые фразы. О чем еще говорить, кроме как о вещах сугубо практических?
– Как Юхан? – задала следующий вопрос Жанетт.
– Юхан? Да все нормально… Спит.
Повисла пауза, и Жанетт начала терять терпение.
– Раз ты позвонил – значит, ты, полагаю, чего-то хочешь. Опять что-нибудь с Юханом?
Оке кашлянул.
– Да, я хочу в выходные взять его с собой в Лондон. На футбол. Только он и я. Быть отцом, все такое…
Отцом? Очень вовремя, подумала Жанетт.
– Ладно. А он согласен?
Оке приглушенно рассмеялся.
– Да ну, тут и сомневаться нечего. Лондонское дерби, знаешь.
Она вдруг заметила, что отвечает на смех Оке быстрой улыбкой.
– Отлично, это ему на пользу. Только вы двое? А что Александра?
Снова пауза. Жанетт невидяще смотрела на тостер. Два золотистых ломтика выскочили и, конечно, уже начали остывать.
– Она устроила новую выставку и продала несколько картин. Их купил – угадай, кто?
– Свинья пыхто, – не сдержалась Жанетт.
– Ну перестань. Представитель пенитенциарной системы, десять картин для тюрьмы Крунуберг. Елки, да это же, считай, твое рабочее место! – Оке захохотал. – Так что Александра останется в Стокгольме. Осталось продать еще несколько картин. Дела идут хорошо.
– Ага… поздравляю. Здорово, что у тебя все хорошо.
Было слышно, как Оке сглотнул.
– Как родители? – спросил он вдруг, и Жанетт узнала его манеру менять тему разговора. – Все еще в Японии?
Жанетт улыбнулась, вспомнив, насколько Оке не любил ее отца.
– В Китае. Вернутся домой недели через две-три.
Оке не ответил, и они какое-то время помолчали.
Жанетт снова подумала об их некогда совместной жизни – бог знает когда это было!
– Слушай, – сказал Оке наконец, – у тебя нет желания пообедать? Мы бы с Юханом приехали.
– Пообедать? – Жанетт поколебалась. – А у тебя есть на это время?
– Есть, поэтому я и спросил, – сердито ответил он. – Завтра сможешь?
– Лучше послезавтра.