В другое ухо вторил иной голос, скрипучий и дерзкий: «Ты не справишься. Слова в предложении построить не можешь. А орфография, пунктуация! Столько трудов, забот! Давай, отложим на потом!»
Я сидела перед чистым листом, грустно взирала на белое непаханое поле, не знала, чем засеять. В голове роились идеи, а слова выстраиваться в предложения не желали. «А ведь я говорил!» – скрежетал насмешливый голос в глубине сознания.
– Мало ли, что ты говорил! – возмутилась я. – Пусть я не достигну популярности, но книгу напишу! Родители поддержали порыв написать запрос в школу писателей. Пусть будет так!
Голос в голове затих, свернулся клубочком и уснул.
Я прошлась по комнате, пыталась набраться храбрости. Мысленный шторм в голове набирал обороты: «Что такого, если я напишу запрос в школу. Кто будет смеяться? Кроме родителей, никто об этом не узнает. Мама и папа благосклонно позволили это сделать. Родители сказали, что не против, если в семье появится писатель. Даже, если не стану знаменитой, получу писательские навыки, перестану бояться чистого листа и найду работу, где требуется мастерство написания текстов. Мне это нравится! Почему не рискнуть?»
Ментальный разговор с собой грозился продолжаться до бесконечности. Я поняла это, когда остановилась перед зеркалом, которое висело на стене и поймала неуверенный и вопросительный взгляд собственного отражения. Из зеркала на меня смотрела девушка двадцати двух лет. Волосы цвета меди непослушными кудрями рассыпались по плечам, а кожа покрыта веснушками. В глазах поселился лисенок, хитрый, но веселый. Только в данную минуту зверек спрятался и робко выглядывал из-за пушистых ресниц.
– Хуже не будет! – я подмигнула собственному отражению. – Как там в заметке говорилось? Отправить запрос доступным способом. Заинтриговали! Учитывая, что адрес школы нигде не указан. Как же туда добираться, если примут? А если не примут? Ведь такое тоже возможно.
Я продолжала кружить в нерешительности по комнате, в которой провела детство и отрочество. Нежно-сиреневого цвета обои красовались на стенах. Кровать, как у принцессы, под кисейным балдахином,