Каждый вечер, прежде чем отправиться в объятия к Морфею, Дэмиан вытаскивал коробку из-под кровати и, испытывая благоговейный трепет, перебирал афиши. Как-то раз мама пообещала ему, что как только Дэмиану исполнится четырнадцать лет, и он получит паспорт, она возьмет его с собой на гастроли. С того момента, мальчик стал не просто рассматривать листовки, а еще и отмечать на карте каждый город, в котором побывала мама – обводил маркером в кружочек – и мечтал сам поскорей отправиться в путешествие по России. Закончив с картой, Дэмиан приступал к обзору магнитов. Он делал это так часто, что вскоре мог с закрытыми глазами сказать и показать, где какой значок и магнит находится. Он делал это так часто, что даже сейчас был уверен на все сто процентов – среди маминых афиш и сувениров отца не было и намека на Кенигсберг.
Дэмиан учел даже тот факт, что случайным образом афиша и магнит с заветным названием города могли затеряться во время переезда. Но дело в том, что семья Дэмиана никогда не переезжала. С самого первого дня своего рождения Дэмиан жил в квартире на четвертом этаже с видом на Мартыновский сквер. Даже версия с младшим братом не вписывалась никоим образом: Дэмиан предположил, что братишка из вредности или зависти мог втихую стащить ценные реликвии, однако, так уж случилось, Дэмиан был единственным ребенком.
Он родился в счастливом ожидании. Не то чтобы его родители долго не могли иметь детей, просто Дэмиан единственный мальчик в их огромной семье, состоящей из тетушек и дядюшек. Отец Дэмиана, Владимир, был самым младшим, седьмым по счету ребенком. Что примечательно, мать Дэмиана, София, тоже родилась седьмой и завершающей череду явления новой жизни. Так что у них было много старших братьев и сестер. Все они создали собственные семьи, но по какой-то закономерности рода у них рождались только девочки. Поэтому, когда София сообщила мужу и всем родственникам, что она беременна и у нее родится мальчик, последние посчитали это чудом.
Владимир и София тут же захотели дать сыну особенное имя, не такое как у всех, и чтобы звучало эффектно. Девять месяцев новоиспеченная мама придумывала его: примеряла то одно, то другое, смаковала на языке, словно изысканное блюдо и прислушивалась, как оно звучит. Но ни одно из пришедших ей на ум имен, не казались достойными ее сына, поэтому малыш появился на свет без имени. И здесь вмешалось таинственное провидение, как утверждала позже София. Она повторяла это ежегодно на каждом дне рождения Дэмиана, всякий раз, как мальчик задувал свечи на праздничном торте: лишь взяв на руки крохотное тельце сына и заглянув ему в глаза, с ее губ непроизвольно слетело