Ясуши молча улавливал суть брата, пытаясь понять его тонкие намерения.
«А не поменяться ли ролями он хочет мне предложить? (крутилось в его голове) А что? Это честно! Он имеет на это полное право.»
Мысли всплывали одна за другой, уводя разум в глубь подсознания. Ясуши практически отключился от внешнего мира, стараясь представить, что тогда от этого произойдет, когда яркий отблеск холодного металла, резко поставил его на место.
Обезумевший от собственных страданий Акайо (а если капнуть глубже, узнав о его жизни, сердце обольется кровью у каждого чувственного лица), решил уравнение, получив совсем иной результат. Убийство брата! Это все могло вернуть на круги своя. И все! Он возобновит свое имя, а о большем Акайо сейчас и не мечтал.
Отчаянно накинувшись на Ясуши, с поднятым к верху ножом, он попытался нанести ему удар по артерии, но сработанный рефлекс брата (спасибо отцу! Носильные занятия Кунг-фу спасли сейчас его шкуру) парировал удар. Все было мгновенно! Отбившись, Ясуши выбил из рук брата нож, отбросив его тело в шведский стол. Тело Акайо обмякло на месте, украсив омаров свежеполитым соусом из японской крови. Случайность – стоившая жизни. Ясуши хотел только защитится, но лезвие скользнуло под летевшее тело Акайо и застряло у него между легких. Смерть наступила быстро. Центральный клапан был перерезан и сердце, не выдержав нагрузки, разорвалось.
Ясуши. – Что же я наделал! (трясущей рукой набирая номер телефона) Папа помоги!
Когда приехала группа зачистки, тело было завернуто в скатерть и ни у кого не было желания смотреть, чье лицо скрывается под маской. Он должен был раскаиваться, но не мог. А спустя два года перед окончанием школы, во время серьезной ссоры с отцом, признался в том, что не является тем, кем Кэтсуо его считает (умолчав про убийство). Отец пытался после этих слов неоднократно отыскать своего любимца, но и он сам и его приемные родители канули в лету.
Ниррити. – Король Каланитисса и Ясуши Ок…
Акайо (выскочив из тени собственного сознания). – Меня зовут Акайо!
Ниррити. – …и Акайо Окумура. В этих ящиках лежат ваши сердца.
Акайо. – Мое сердце бьется у меня в груди.
Ниррити. – Это мы сейчас поправим.
Дослушав ее речь, двое ролангов подошли к сидячему телу Окумуры и с самой ненавистной жестокостью, вырвали еще бьющееся сердце из груди студента. Не было ни боли, ни крови. Только душевное понимание того, что тебя только что лишили части самого себя.
Каланитисса. – Ты стала куда злее.
Акайо. – Нас что, будут судить за общие грехи?
Ниррити. – Ты и он – одно целое. У вас есть, что сказать в свою защиту?
Акайо. – Я хочу вызвать душу брата. Он подтвердит, что это случайность.
Ниррити. –