Приговор исполнить пока не удалось, но резонанс в обществе возник небывалый. Героизм терроризма сиял столь великолепно, что девушки из благородных семейств, студентки и курсистки, мещанки и белошвейки, горничные крестьянки и уличные проститутки просто окончательно млели на любого, подозреваемого в терроре. Многим захотелось в террор, именно по Фрейду. Для баб.
От многолюдия новоявленных кандидатов исполкомовцы растерялись и задумались. Чи рвать бомбы далее, чи заняться-таки агитацией среди неожиданных масс. Целый год гуртовали фанатов по всей Руси, от Питера до Кавказа и Варшавы. Канцелярская революционность чуть не засосала, но среди вдохновенных новичков оказалось немало офицеров, которые решительно не желали развозить листовочные нюни.
Стрелять и рвать!
Коренным исполкомовцам было уже неудобно волынить. Возобновили подготовку к исполнению «приговора». Народу, правда, оставалось только 20 человек против прошлогодних 50. Куда-то эти романтики рассосались.
27 февраля 1881 года сработала наконец и царская охранка. Желябова арестовали по подозрению. Правильно подозревали, потому что через два дня, 1 марта тройка экзекуторов, посланная его постельной соучастницей Софьей Перовской, подловила-таки царскую карету на Екатерининском канале.
Первую бомбу тов. Русаков метнул без упреждения, она взорвалась под задней осью. Царь невредимо вышел наружу. Видимо в шоке он стал ходить вокруг да около, разговаривать с охраной, раненым Русаковым, сам с собой. Очередной собеседник – Гриневицкий махнул под ноги царю своим свертком. Александру раскрошило нижнюю часть тела, он умер через час во дворце. Погибли также сам Гриневицкий, случайный мальчик, охранники, кони…
Правительство приняло решительные меры, армия поднялась по тревоге, и стало ясно, что надежды на восстание народных масс или хотя бы на уличные волнения – бред сивой кобылы, убитой бомбой террориста.
Никто не шелохнулся. Александра даже пожалели. Народ сочинил былину, что хорошего царя-освободителя угробили плохие помещики-крепостники. Дескать, батюшка хотел в придачу к свободе еще и землицы нам поддать.
«Народная воля» от такого народного безволия прямо поперхнулась. Был написан и отправлен новому царю Александру III идиотический ультиматум. Ты давай-ка прекращай преследовать инакомыслящих, даруй нам политические свободы, собирай всенародный съезд для «пересмотра существующих форм государственной и общественной жизни», а мы перестанем бомбить и направим свои химические таланты на «улучшение орудий труда». Кибальчич –