Итак, незнакомец из Галича уверенно предлагает мальчишку в цари. В делегациях ропот недоумения. Но многие справедливо полагают, что тут не без подвоха, и помалкивают. Тут вступает как бы оппозиция. Некий донской атаман торжественно подает в президиум грамоту. «Что это ты подал, атаман?» – с подходцем спрашивает князь Пожарский. «О природном царе Михаиле Федоровиче», – чеканит станичник. Тут же несколько делегатов наперебой кричат, что раз уж волки и овцы единогласны, так значит здесь – истина! Собор быстро голосует буквально, не карточками или партбилетами, а криком. Сразу оформляется протокол. Немедленно скачут гонцы во все края. И когда забрызганный санный «поезд» Мстиславского въезжает-таки в Кремль, его в воротах обгоняют эти же гонцы, летящие обратно с единодушным одобрением правильного решения всей необъятной страной. Четко!
21 февраля 1613 года, в первое воскресенье Великого поста, состоялся последний собор, на котором были собраны письменные мнения делегатов – все единогласно за Михаила.
Тогда рязанский архиепископ Феодорит, знакомый наш Писец Аврамий Палицын, новоспасский архимандрит Иосиф и боярин Морозов поднялись на Лобное место и квартетом спросили у народа, кого он хочет в цари. «Михаила Федоровича Романова!» – дружно закричал понятливый наш народ.
Тут выяснилось, что «никто не знал подлинно, где находился в это время Михаил». Тогда определили общее направление на Ярославль и послали в розыск шумную команду во главе с давешними лобными ораторами. Были подготовлены грамоты и разыграны варианты. Если Михаил и мать его Ксения (в монашестве – Марфа) упрутся с первого раза, то умолять по годуновскому сценарию, а если смекнут, что воцарение Михаила – это верные кранты пленному папаше Филарету, то успокоить заверением, что уже собран целый кукан знатных литовских карасей. И всех их, а также всех простых пленных, отдадут немедля за одного Филарета. И что предложение меняться королю уже послано.
И понеслась! 25 февраля 1613 года разослана по городам грамота об избрании Михаила. 2 марта разведчики отправились в свободный поиск. 4 марта в Москву посыпались доклады от воевод и градоначальников о поголовном признании Михаила на местах и свершенной массовой присяге. 13 марта команда Палицына уже была в Костроме и точно знала, что Михаил с матерью сидят в Ипатьевском монастыре. На другой день составился крестный ход, и все двинулись в монастырь. Увидав такое чудо, Михаил с матерью и монахами вышли поглазеть на шествие. Они будто бы не знали, от чего сыр-бор. А как узнали, так стали четко играть по Годунову. Михаил «с великим гневом и плачем» стал отпираться. Мать его Марфа кричала, что не благословляет и проч.
Я застыдился было настаивать, что мать Марфа кривила душой. Ведь только что другая