Вот это правильно! Все от Владимира Святого у вас и пошло.
Итак, все бежали от больного царя. Но и в голове покидаемого тоже всхлипывала мысль: бежать, бежать! Бежать в народ из опасной Москвы. Бежать из страны, если народ предаст. Нужно было проводить разведку в народе.
Царь пошел в народ. Он взял с собой семью. Взял бояр да дворян повернее. Велел им быть с семьями. Взял иконы и кресты. Взял всю казну, все драгоценности, всю посуду – на, сами понимаете, сколько персон. Вызвал надежных дворян из провинции. Велел им тоже быть с семьями, секретаршами, заместителями и войском. В общем, «удочку взял, чтобы рыбу ловить».
По первой замерзшей грязи поехали на Тайнинское – к Троице – в Александровскую слободу. По этому маршруту в память о походе государя (и на всякий случай) сейчас проложена линия московской электрички.
Московские деловые застыли в растерянности. Ну, поедь, помолись, но деньги-то зачем забирать? Стало им чудиться нехорошее.
Предчувствия опять не обманули.
3 января 1565 года пришло в столицу «из походу» от государя пренеприятное письмо. Как ушат холодной воды, вылил Иоанн на москвичей такое, что в приличном московском обществе вслух произносить до сих пор не принято, – чистую правду. Виноватыми оказались, прежде всего, попы – от архиепископов до церковного сторожа, потом – бояре, воеводы и всякая чиновная сволочь.
А виноваты эти добрые люди были во всех грехах. И убытки государству они делали. И казну расхищали. И родственников к государеву котлу понатащили изо всех щелей. И «людям его государства» (это народу, что ли?) разорение причиняли. И земли присваивали. И прибытков казне не делали (скрывали доход от налогов). Ну, и службой пренебрегали, ясное дело.
Можно в это поверить? Конечно, нет. Галиматья. Бред больного воображения. Чтобы российский чиновник пользу государства поставил ниже своего – как это у него называется? Не может этого быть! Быть не может!
Так вот, ото всех этих надуманных обид решил сирота Иоанн поехать да и поселиться где-нибудь, «где его Бог наставит». А на простых москвичей он не в обиде.
Грамоту прочли прилюдно. Поднялся вой и плач. Из толпы то и дело вылетали причитания типа: «Увы, горе!», «Согрешили мы перед Богом!», «Как могут быть овцы без пастырей? Увидавши овец без пастыря, волки расхитят их!».
Волки тут же похаживали в козловых сапожках и овечьих шкурах навыворот и поеживались. Им очень хотелось поверить в отставку придурашного самодержца, по-быстрому поделить Москву и государство, да опасались они, нет ли и тут какого подвоха. Поэтому волки до поры спрятали зубы и навострили уши.
А народ, нарыдавшись, решил гнать попов к батюшке с покаянием. Пошли в слободу с мольбой: пусть государь «имеет их на своем государстве, как хочет», лишь бы