– Не знаю. Придумай что-нибудь.
– Не могу. Я же только сильный и красивый, – вернул он Темной ее же слова.
– Тогда воспользуйся тем, что есть, – ответила та и заулыбалась во весь рот появившемуся в дверном проеме гному с элегантным барханным мешочком, в котором лежали выбранные безделушки, надо полагать.
– А чем вы докажете, любезный, что товар – не подделанный и не ворованный? – подозрительно щурясь, спросил у вошедшего Светлый.
– Я – Винсенте Бьёрен, – важно ответил тот.
– Ага. Мы в Монте-Кримен, здесь, может, по шесть Винсенте Бьёренов на каждой улице, – резонно возразил Паладин.
– Ну, знаете! – было заметно, что гном мучительно выбирает между выгодой от продажи и проявлением оскобленной добродетели. Деньги оказались важнее духовных ценностей. – Я могу вам продемонстрировать свою знаменитую коллекцию! Такого вы не увидите больше ни у кого! – гордо заявил он.
– Дорогой, может, я посижу здесь? – капризно надула губки Джетта.
– Ну уж нет! Чтобы к первому сомнительному мешочку добавился второй? Вставай, Имма, идем приобщаться к прекрасному.
Девушка с видимой неохотой подчинилась. И ей пришлось приложить все усилия, чтобы сохранить недовольное выражение лица, когда гном отпер для них тайную дверку, за которой открывалась сокровищница. Джетта по роду деятельности разбиралась в антиквариате. Каждая вещица за стеклом была магически подсвечена так, чтобы показать ее совершенство. Даже бесчувственный чурбан дель Пьёро проникся, осознала Темная.
– Ой, какая кисонька! – воскликнула она, обратив внимание на статуэтку, украшенную драгоценными камнями, и бросилась к стеклу.
Ее ожидаемо тряхнуло, стоило коснуться стекла руками. Больше здесь сегодня делать было нечего, и Джетта расплакалась от обиды. На вполне законных основаниях. Пьёро бросился ее утешать – любовник он или как? Гном смутился и рассыпался в извинениях.
Когда парочка покидала Лавку, бархатный мешочек всё еще оставался в руках владельца лавки.
– Ну как? – спросил Паладин, догадываясь, каким будет ответ.
– Ты – молодец. А в остальном – дело дрянь.
В комнате, которую занимали Джетта и Ансельмо – любовники, как-никак, – Темная быстро сняла парик, расшнуровала верхнее платье и принялась смывать с лица шедевр живописи, параллельно перекусывая пирогом, прихваченным с собою утром.
– Не лучше ли спуститься и нормально пообедать? – полюбопытствовал Паладин, расстегивая крепления доспехов и с наслаждением падая на кровать. Его занятия не мешали вполглаза наблюдать за соседкой.
– Лучше, но я опаздываю на свидание к Пусику, – смачивая очередной платочек жидкостью из бутылочки, объявила Джетта.
– Фи, и это при живом-то любовнике! Как это похоже на Темных.
– А что, у Светлых, прежде чем завести нового любовника, принято убивать старого? – она