– Да при том! – выпалил Грэм.
Он злился всерьёз, и это охладило. Нет, я не боялась, хотя габариты мужчины располагали, просто послышалось в его возгласе что-то очень искреннее.
– С чего относишься ко мне как к какому-то отбросу? Откуда такая неприязнь?
Я подумала, и решила простить пирог, чтобы не мешался. Не портил своей незначительностью глобальную картину моей нелюбви к мужскому полу.
Ну и лично Грэм, в общем-то, не имел к теме особого отношения. Неприязнь к нему как насморк при простуде – следствие, а не причина. Разумно ли злиться на насморк? Точно нет.
Новый глубокий вдох, и я взяла себя в руки. Улыбнулась искренне и сказала:
– Давай я не буду объяснять? – Пауза и продолжение: – С тобой всё хорошо. Ты симпатичный, просто мне это не нужно. Все эти заигрывания, ухаживания и прочие намёки не для меня. Не приставай, и я не буду рычать.
Я протянула руку, предлагая отдать мне корзину. Это был жест примирения, финал разговора, но Грэм не внял.
– Мужененавистница? – в лоб спросил он.
Я закатила глаза. Да нет же. Ничего подобного!
– Я нормально отношусь к мужчинам. Просто не люблю, когда они подходят ближе, чем следует.
И вроде понятно объяснила, но…
– А в чём проблема-то? – Точно стражник, они все, независимо от рангов, туповаты.
– В том, что мне это не нужно, – повторила терпеливо и взялась за ручку корзины. Заодно вспомнила, что там записки, посвящённые этому барану.
А Грэм оказался действительно непробиваемым. Дёрнул корзину на себя и спросил:
– Что конкретно «не нужно»?
Р-р-р! Моя выдержка сдохла.
– Да вот это всё! – Я указала на его массивное тело. – Оно… там… вот это… Потное, вонючее, храпящее! Подмышки волосатые, – я ткнула пальцем в обозначенную область, потом поменяла направление и ткнула в сторону паха: – и там! Неприятное, неэстетичное. Этот ваш… грустный слоник. Фу!
Грэм, который как раз поднял руку и озадаченно принюхивался к собственной подмышке, изумился. Хлопнул глазами, открыл рот, закрыл.
Миг, и он возмутился:
– А почему сразу «грустный»?! Может у меня весёлый?!
– Отстань! – рявкнула я.
Перед глазами пусть на секунду, но возникло видение упомянутого «добра», и меня аж перекосило.
– Ясно, – процедил Грэм сквозь зубы.
Нахмурился, окинул взглядом с головы до ног, словно выискивая изъяны, а потом заявил:
– Пойдём, идеальная моя. Провожу до дома.
– Я сама чудесно дойду! – Аж кулаки сжались.
– Ага. Надорвёшься ещё, – он демонстративно взвесил в руке корзину, – а нас со «слоником» потом совесть замучает. Не хочу жить с таким грузом. Так что давай, шустрей.
Я думала, что день сегодня ужасный, а оказалось – отвратительный. Вынужденная прогулка в компании Грэма Эйнардса убила остатки настроения, и лишь одно успокаивало – судя по выражению мужского лица, общались мы во второй и последний раз.
На прощание, уже перед дверью моей лавки, Грэм спросил:
– Слушай,