Но когда тебе больше пятисот, когда ты, по меркам людей, даже не старушка, а настоящая древность, то…
– Слушай, а у тебя случайно нет ириски? – спросила с лёгким шипением.
– Нет, – Грэм опять удивился. – А что такое?
– Ничего, – я всё же смогла погасить раздражение. – Просто лучше б ты ириску пожевал.
Я давно заметила, что в части вопросов Эйнардс очень даже догадлив. Вот и сейчас дотумкал:
– Ясно. Значит, восемнадцать.
Моя уязвлённая душа не выдержала:
– Двадцать пять!
Всё. Я распахнула дверь пристройки, кивая бойцу, и тот закатил тачку. После этого вежливо улыбнулась обоим и, спрятав руку за спину, вновь щёлкнула пальцами – тачка была тяжёлой, неудобной, кати её сама, точно бы вспотела. Так что парень заслуживал благодарности, и я, зная как это подчас важно, свела его прыщи.
Нет, сию минуту они не исчезли, но за пару дней сойдут.
– Благодарю за помощь, доброго вам вечера, – сказала опять-таки обоим.
Но события повернулись не тем местом!
– Молодец, свободен, – кивнул юнцу Грэм.
Парень поспешил к калитке, а назначенец подарил мне очередную из своих сногсшибательных улыбок:
– Чаем напоишь?
Я замерла на секунду – давненько не попадала в подобную ситуацию. Это Эйнардс слишком ушлый или я сноровку теряю? Или всё вместе? Или… Впрочем, не важно:
– К сожалению чая нет.
– Кофе? – не расстроился он.
– Кофе на ночь нельзя, слишком вредно.
– Тогда вина? – он аж приосанился.
– Не пью! – безапелляционным голосом солгала я.
– Вчера пила брагу, – хитро ввернул гад.
– Я? – и глаза самые честные. – Бриллиантовый мой, тебе показалось!
Грэм улыбнулся очень широко, видать прозвище понравилось.
– Ну воды-то хоть нальёшь? – просьба с интонацией «ну пожалуйста».
Но я не такая, и вообще бессердечная:
– Нет!
Его тяжёлый вздох, и меня легко развернули и подтолкнули к задней двери. Причём напоследок… показалось, или рука прошла пониже моей спины?
– Ладно, на сухую посидим, – сказал начальник Департамента стражи.
И вроде мягко прозвучало, без угроз, шантажа и прочего, а… взбрыкнуть я не смогла.
Мы вошли через заднюю дверь, и первое, что я сделала – воскликнула громко:
– Вот тут я, господин Эйнардс, и живу. Проходите, проходите… – Потом ещё громче, ведь Габи бывает глуховата: – Это, как можете видеть, кухня, и… здесь-то мы с вами и поговорим! А в гостиную, которая расположена на втором этаже, не пойдём!
Грэм хмыкнул, приподнял бровь:
– А чего так кричим?
Я развела руками – мол, всё хорошо, просто голос у меня вот такой, громкий. Не важно, не обращай внимания.
Однако Эйнардс объяснением не проникся.
– Мисс Ами, там кто-то есть? – спросил с лёгким удивлением. – Вы живёте не одна?
Прозвучало