Хотя он лишал жизни и мужчин, и детей, очевидно: его главная цель – женщины.
Вопрос, который ставил в тупик меня и всех остальных: «Почему со времени его последнего по счету убийства прошло столько лет?» Я не понимал. Ломая над этим голову, я каждый раз придумывал очередное объяснение. Все выглядели разумно, но ни одно не имело подтверждения. Может, его взяли за какое-то другое преступление и сейчас он сидит в тюрьме или отправлен на принудительное лечение? Или на каком-то этапе расследования полиция подобралась слишком близко? Может, его даже допрашивали как подозреваемого, и данный опыт стал слишком тревожным для прежде невозмутимого социопата?
Уверенность была в одном – серийные сексуальные маньяки не способны в какой-то прекрасный день покончить с прошлым и начать жить с чистого листа. Конечно, он мог погибнуть в автокатастрофе, только интуиция подсказывала: мы так просто не отделаемся. Настолько больной и опасный человек, как ВТК, прекратит убивать, лишь умерев или попав за решетку. Опыт говорил, что это единственные способы обуздать подобных парней. Перевоспитание – чистая фикция.
Самым невыносимым оказалось интуитивное понимание: если ВТК жив, он снова начнет убивать. И где-то живет семья, чье будущее вот-вот превратится в кромешный ад. Те, кто видел отсутствующие взгляды и оцепеневшие лица родных только что убитого человека, знают: это зрелище останется с ними навсегда. Как и ВТК, который был со мной на протяжении всей службы в ФБР.
Я поступил в Бюро в 1970 году, за четыре года до первого убийства. 25-летнему агенту-новичку поручили работу на улицах бедных районов Детройта. Как и большинство молодых агентов (а я был в числе самых юных), я идеалистично полагал, что помогу сделать город безопаснее, отправляя плохих парней за решетку, а общественность будет аплодировать моим свершениям на этом благородном пути. Очень скоро стало понятно, как жители «моих» районов относятся к моему появлению на своей территории.
Эту часть города практически полностью разгромили в ходе расовых беспорядков 1967 года, унесших жизни 43 человек. Спустя три года эти места по-прежнему были пронизаны духом зоны боевых действий. Каждый раз, когда мы с напарником объезжали районы на служебной машине, местные встречали нас непристойными жестами и криками: «Долой легавых!»
Однажды в 1971 году я ехал накрывать подпольный игорный притон, задаваясь вопросом: «Ты и правда хочешь провести вот так следующие 25 лет службы?» Размышления прервала пустая бутылка, отскочившая от крыши машины и вдребезги разбившаяся об асфальт прямо под открытым боковым окном. Я дал по газам, ворча под нос, что останусь в ФБР, только если найду интересное занятие в области криминалистики и уйду в него с головой.
В 1972 году, вскоре после открытия Академии ФБР в Куантико, я узнал: некий агент по имени Говард Тетен пробует использовать психологическое