Месса происходила в осквернённой церкви. Стрельчатые окна занавешены. Пропускала свет полнолуния первого понедельника осени цветная розетка, наблюдающая за происходящим в храме кощунством оком, лишённым век. Иоанн XXIII с непокрытой головой облачился в коричневую ризу, на которой спереди была изображена нагая блудница верхом на жирном борове, а сзади та же блудница стояла на четвереньках, и уже боров восседал на ней, разместив на её спине впечатляющие своими размерами кабаньи причиндалы. Коста стоял на амвоне перед алтарём, на котором лежала обнажённая, одурманенная колдовским зельем невинная девушка монашка. Между её мерно вздымающихся грудей стояла Чаша Силы, олицетворяющая собой потир.
Окропив девушку забродившим красным вином, священник разложил на её животе, ставшим алтарём, предметы чёрного ритуала. Папе внимала многочисленная паства секты, стоявшая внизу. Не меньше пятидесяти человек, посвящённых в тайны высшей ступени "Зелёной Руки" церкви "Чёрного Солнца", пришли сегодня, чтобы отдать свои души дьяволу. Знатные синьоры и синьорины, растленные монашки, нимфетки, приведённые специально на ритуал в качестве мяса, епископы, маньяки и даже один палач. Мужчины и женщины стояли босиком. Чёрные рясы прикрывали их голые тела. Они возносили хулу господу, сквернословили, протягивая руки Козлу, готовые к срамному поцелую и любому преступлению.
Взяв с алтаря-живота переписанную некромантом на сатанинский манер библию в переплёте из волчьей шкуры, священник раскрыл её посередине. Страницы книги имели цвет с одной стороны чёрный, а с другой – алый, буквы текста на такой подложке выглядели белыми, извивающимися на бумаге червяками.
Произнеся три раза: "Да падёт его кровь на нас и детей наших! Козёл наверху, Козёл вверху! ", – Иоанн приступил к чтению книги бытия задом наперёд. Как только его голос возвысился под своды храма, мрачно, глухо, мощно зазвучал барабан – "Туб.... Туб.... Туб.... Туб....". Чёрные свечи, изготовленные из сала казнённых преступников, вспыхнули высоким зелёным пламенем, закоптили прогорклой вонью; перевёрнутый крест, висящей на стене за алтарём, осветился снизу – литургия во славу Нечистого началась.
Иоанн всё убыстрял чтение, слова сминались в зловещий бубнёж, его паства вторила ему заклинаниями: возвысив голос до крика, он схватил с живота монахини горсть красных треугольных просвир и кинул в толпу. Люди, войдя в транс, кинулись их подбирать. Как только кому-то удавалось схватить просвиру, он сразу запихивал её себе за щеку и начинал жевать. Они все отлично знали из какой пакости делали извращённый аналог причастия. Знали, что готовят его из муки, менструальной крови, гнилой спермы, кала и дурмана, но всё равно страстно разжёвывали его, смаковали, жадно заглатывали, как какую-нибудь восточную сласть. Папа продолжал кидать пригоршнями красную просвиру до тех