– Я Хельта, – представляется, припоминаю, видел на приеме. Какая-то дальняя ветвь младших правительственных семей. Ничего особенного. – Подумала, возможно, вам захочется скоротать вечер?
Учитывая, что знает мое имя и комнату, видимо, за нее «подумали». Проводит пальцами по руке, поднимается к плечу. Синее любопытство, легкое красноватое возбуждение. А, Раум с ним, почему бы не расслабиться!
– Захочется, – соглашаюсь, придерживаю омаа.
Кажется, смотрит в глаза. Поднимаю руку, провести по лицу, прочитать изгибы, составить портрет. Иначе ведь никак не увижу ее черт.
Прикосновение обжигает – не сильно, так, чтобы омаа дотронулся, обтек, лучше помог в восприятии. Но девушка вздрагивает, вскрикивает, взрыв черного страха. Демон, похоже, ее чем-то опоили. Или сама для храбрости.
Убираю руку, отворачиваюсь.
– Уходи, – говорю глухо, усмиряя взъярившийся омаа.
– Эр Дарсаль…
– Уходи!
Ноэлия
Три дня просидела дома, с тоской глядя то в окно, то на экран. Императора не показывают, только совсем издалека: вроде какие-то запреты у них, из соображений безопасности, да и вообще заснять нельзя, когда он в окружении Стражей. Кадры засвечиваются, лишь пятна неясные.
Девочки, поначалу воодушевленные, приходят домой сердитые и обиженные: слишком мало мужчин приехало, слишком много желающих.
На четвертый день разразился скандал, подняв с кровати ни свет, ни заря.
– Я вам что говорила! – громыхает снизу мадам Джанс. – Нельзя никому ничего обещать, у них печати специальные, как только договор скреплен – не нарушить! До хворей и страшных несчастий доходит!
– Я не скрепляла, – плачет кто-то из девочек, Сирма кажется. – Он прикоснулся и обжег!
Выглядываю в коридор, натыкаюсь на Алму.
– Что там? – спрашиваю.
– Да тут по району вчера кто-то из Слепых крутился, Сирма где-то услышала, мол, они императрицу помогают выбрать, вот и решила ему понравиться… да мадам Джанс вовремя пресекла.
– Слепые выберут, ага, – хихикаю. – А ты как?
– Идем на пляж, – предлагает тоскливо.
Раздумываю пару мгновений, соглашаюсь:
– Пошли.
Сколько ж можно дома сидеть? А Алме, похоже, поговорить хочется.
Собираемся наскоро, сейчас каникулы по случаю императорского приезда, потом снова учебой загрузят.
Внизу уже полное примирение, Сирма рыдает на обширной груди мадам Джанс, та ее поглаживает и успокаивает, бросает на нас быстрый взгляд.
– Мы на озеро! – сообщает Алма.
– Там вы мужчин вряд ли найдете, – предупреждает мадам Джанс.
– И к лучшему, – улыбаюсь.
– Да их вообще нигде не найдешь, – сердито отвечает Алма. – Только знатным и достанется, а мы кому нужны.
– Отдохните, мои котятки, – соглашается мадам Джанс, возвращаясь