Злые языки приписали эту смерть Корнелии. Якобы и первый муж ее умер так же внезапно – как раз после того, как уличил жену в неверности. Я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть эти слухи. Бабушка моя была молода, здорова, и смерть ее вызвала немало толков даже в привычном к таким делам Риме. Сенатору Пульхру предлагали выдвинуть официальное обвинение и в рамках судебного процесса подвернуть пыткам домашних рабов Назона – в Риме до сих пор считают, что раб говорит правду только под пыткой. Но обычай требовал предварительно выкупить рабов у хозяина. Денег у сенатора не было, и он сделал вид, что поверил зятю.
Корнелия стала полноправной хозяйкой в доме, но семейному счастью препятствовал пятилетний Луций – нелюбимый, но все же сын Марка Назона. Корнелия стала внушать деду, что мальчик совсем не его, что покойная Пульхерия родила того от кого-то другого, и что держать такого выродка в почтенном доме означает позорить достойную семью. Старания ее не убедили Назона – в измену Пульхерии он не верил. Тем не менее, мальчик мешал. Можно было отослать Луция деду, но это означало бы полный разрыв отношений с сенатором. Странная смерть Пульхерии и без того обострила их. Но мой дед был находчив…
Как нарочно, в те дни к нему явился очередной Корнелий. Это был отставной легионер по имени Публий, и деду он доводился двоюродным дядей. С юных лет Публий пошел в армию, служил ревностно, но дослужился только до опциона, то есть помощника центуриона. После двадцати пяти лет муштры и походов Публий получил отставку и вернулся в Рим в надежде исполнить долгие годы лелеемую мечту: купить домик, пару рабов и жить в довольстве, пока боги не призовут его к себе. Однако выяснилось, что сбережений опциона и выплаченных ему при увольнении денег недостаточно для исполнения мечты. Публий почесал затылок и явился к богатому родственнику – в надежде, что тот не откажет ветерану.
В другое время Публий ушел бы ни с чем: если дед не церемонился с сенаторами, что значил для него ветеран? Но бывшему опциону повезло. Со свойственной ему находчивостью Назон мгновенно сплел узлы на концах двух веревочек. Незадолго до описываемых событий он стал владельцем скромного дома с небольшим участком земли в Кампании – это был залог несостоятельного должника. Деду дом был не нужен, продавать его было хлопотно, а тут явился родственник… Дед предложил дом Публию при условии, что опцион заберет сына. Разумеется, дед объяснил это желанием воспитать мальчика в старых римских традициях, чего в развращенном Риме добиться невозможно. Император Август всячески способствовал возрождению старого римского духа, поэтому дед, отсылая сына в деревню, выглядел не самодуром, а достойным гражданином. Но хитроватый Публий (он был тоже из Назонов) почувствовал, что дело нечисто. Поэтому потребовал