За фасадом «сталинского изобилия». Распределение и рынок в снабжении населения в годы индустриализации. 1927–1941. Елена Осокина

хлеб лежит»44. Политбюро в начале 1928 года предприняло попытку облегчить крестьянскую денежную кубышку и тем самым заставить крестьян продавать зерно. Программа экономических мер – директива «О хлебозаготовках» – требовала от Наркомфина взыскать все задолженности с крестьянства. Прошли массовые кампании по сбору недоимок, распространению государственных займов, кампания по самообложению45. Конечно, добровольно отдавать деньги никто не хотел. «Если силой – берите корову, если добровольно – идите к черту!» – встречал крестьянин сборщиков46. Кампания по изыманию денег из деревни хотя и пополнила госбюджет, но слабо подтолкнула ход хлебозаготовок. Основные держатели денег и хлеба, зажиточные и середнячество, как правило, недоимок не имели. Бедняки и маломощные середняки, имевшие задолженности по выплате налогов и сборов, не имели ни денег, ни хлеба.

      Экономические меры в битве за хлеб не давали быстрого результата. Возможно, их эффект сказался бы позже, но Политбюро не хотело ждать. Нетерпение, ощущение проигрыша и упущенных возможностей стали главной причиной провала программы Политбюро по экономическому стимулированию заготовок. С конца декабря 1927 года начались репрессии. Они прокатились по стране двумя волнами. Их первыми жертвами стали частные торговцы, заготовители и скупщики, а затем, с конца января 1928 года, и крестьяне, державшие хлеб.

      Начало массовых репрессий против частника

      Массовые репрессии стали результатом стремления власти быстро получить хлеб и безуспешных попыток выиграть соревнование с частником экономическими средствами. Частная деятельность по заготовке, транспортировке, продаже хлеба, да и других товаров, составляла огромный и сложный механизм, который работал вне контроля Политбюро по законам рынка. Главным козырем частника были высокие заготовительные цены. Он уводил товар из-под носа государственных органов. По словам заместителя председателя ОГПУ Ягоды, в октябре 1927 года на кожевенном рынке частник платил производителям цену, которая превышала государственную заготовительную на 50–100%, на шерстяном рынке – на 200%. Таким же было положение на мясном и зерновом рынке47.

      Но частник «бил» государство не только ценами. Его быстрота и оборотливость представляли важные преимущества в сравнении с бюрократической волокитой и неразберихой в действиях государственных органов. Руководство страны хотело получить хлеб, а вместе с тем крестьяне часами, порой и сутками простаивали у ссыпных пунктов, чтобы сдать его государству, бюрократы могли гонять крестьян с одного ссыпного пункта на другой, из района в район. Частник же действовал без волокиты: через агентуру скупал зерно по деревням и рынкам, перемалывал в муку (частные заготовители часто были совладельцами мельниц) и отправлял торговцам. Те продавали на рынке по высокой цене, а деньги вновь пускали в оборот на заготовительный рынок. Скупку хлеба вели и зажиточные крестьяне. Кроме того,