В семье Андрея имелись все предпосылки, необходимые для будничной домашней трагедии: внебрачный ребенок, гневливый отчим, слухи о диких скандалах и жестокости. Разговоры с друзьями, соседями, родственниками Андрея могли лишь усилить подозрения следователей. Один из учителей Андрея был уверен, что дома у мальчика не все благополучно, отмечая его «заморенность» и «худобу», равно как и то, что «он был скрытен, ни с кем не сходился, держался особняком… в коридоре один ходил». Одноклассники знали, что Андрей часто приходил в школу голодным. Многие свидетели рассказывали, что мать била Андрея. Женя Чеберяк утверждал, что била «немножко, и до крови его никогда не била», но пожилой сосед утверждал, что мать «с ним скверно обращалась», и мальчик спасался от матери у тетки. Это подтвердил и один из школьных товарищей Андрея.
«Так как детей у меня нет, я очень полюбила незаконного сына моей родной сестры… Андрюшу… которого я решила воспитать и вывести в люди», – рассказала на допросе Наталья, которая через несколько месяцев сама умерла от чахотки. Обладая редким предпринимательским талантом, эта женщина организовала у себя дома собственную мастерскую, занимавшуюся изготовлением декоративных коробок для магазина на Крещатике. Мастерская приносила скромные доходы, но позволяла Наталье оплачивать обучение племянника.
Наталья фактически заменила Андрею мать, которую мальчик с раннего детства называл исключительно Сашкой. Не поделившись своими подозрениями с полицией, Наталья озвучила их в присутствии местного трактирщика Добжанского, который хорошо знал Андрея – когда у мальчика появлялось несколько свободных копеек, он заходил в пивную, чтобы позавтракать одним яйцом. Под присягой Добжанский показал, что, когда нашли труп Андрея, Наталья в полном отчаянии заявила: «Убили мальчика никто как свои».
На данном этапе вести следствие предстояло сыщику Евгению Мищуку, начальнику Киевского сыскного отделения, который работал в правоохранительных органах около двадцати лет и компетентность которого вызывала сомнения, а методы заслуживали порицания. Мищук отличался легковерием, опрометчивостью, неуклюжестью в политических делах – качествами, делавшими его уязвимым для врагов. Ему суждено было пасть первой жертвой заговора тех, кто стремился посадить на скамью подсудимых именно еврея. Мищук искренне полагал, что в преступление замешаны родственники, решительно отвергая «ритуальную» версию, – и с неумолимым рвением стремился доказать свою правоту.
Двадцать четвертого марта, через четыре дня после того, как нашли тело Андрея, Мищук арестовал Луку Приходько и его жену Александру, которая была на пятом месяце беременности,