– По крайней мере, я об этом не знаю.
– Даже когда вы бываете пьяны?
– Откуда вы знаете, что я пью?
– Просто ответьте на мой вопрос.
– Нет, я уже много лет не напивался до потери памяти. Как правило, я помню все глупости, которые совершил.
Ева нахмурилась:
– У вас недавно не было психической травмы?
– Была. На самом деле это самая страшная психическая травма в моей жизни. В аварии погибла моя жена.
– Ваша жена! – воскликнула она.
– Карли. Наша машина упала в реку. Она утонула. Я не смог ее спасти.
Ева отодвинулась от меня. Ее голос наполнился льдом.
– Я очень сочувствую вашей утрате. Это ужасно.
– Да, очень.
– Возможно ли такое, что после аварии у вас случилась потеря памяти?
– Если и случилась, вы – единственное, что оказалось в ней стерто, – сказал я. – Послушайте, вы, очевидно, принимаете меня за другого человека. Вы не хотите сказать, как мы с вами якобы познакомились?
Ева встала со скамейки и протянула мне руку. Я тоже встал, и мы направились на восток, прочь от фонтана. Мы пересекли объездную дорогу и продолжили путь до тех пор, пока не оказались в нескольких шагах от озера. Я почувствовал на губах брызги воды. У причала качались яхты, скрипя снастями. Чуть дальше ветер поднимал белые гребешки. Позади нас сияли огнями небоскребы.
Ева повернулась лицом ко мне. На шпильках она была выше меня ростом. Ветер трепал ее шелковистые волосы.
– Вы мой пациент. Вот откуда я вас знаю.
– О чем вы говорите?
– Вот уже несколько недель вы ходите ко мне на сеансы психотерапии.
Я попятился от нее:
– Что?
– Это правда.
– Нет, этого не может быть! Я даже вас не знаю!
– Поверьте мне, знаете. И я тоже вас знаю. Конечно, вы не говорили мне, что женаты, и это стало неожиданностью. – Ева склонила голову набок, пристально разглядывая меня, словно врач, пытающийся проникнуть в мой мозг. – Обязательно должен быть какой-то провал в памяти. Хотя, подозреваю, существует и другая возможность.
– Какая?
– Быть может, вы страдаете от синдрома раздвоения личности, – нахмурилась Ева. – Ваше сознание расщепилось на различные версии себя. Один Дилан не помнит то, что сделал другой. Я никогда не замечала никаких признаков этого, но другие персоналии могут быть весьма убедительными. Полагаю, также возможно, что мое лечение еще больше обострило ваше состояние.
– Лечение?
– Да. Вы были первым пациентом, которого я лечила по новому экспериментальному протоколу, разработанному мною. Я называю его своей терапией Множественных миров.
– Что это такое, черт возьми?
– Это способ разрушения барьеров между отдельными жизнями, созданными нашим мозгом. Построения мостов между параллельными вселенными. Это чем-то напоминает концепцию регрессии в прошлую жизнь, однако, вместо того чтобы возвращаться по времени назад, человек движется вбок, в свои другие миры. Вот почему я попросила