Лизе было поручено прочитать со сцены какой-нибудь стих собственного сочинения. Она хотела отказаться, но учительница русского языка и литературы, а по совместительству и их классный руководитель, была непреклонна. Женщина считала, что у Лизы литературный талант, который нужно шлифовать и развивать, а не закапывать, ведь ее скромная ученица не любила выступать и страшилась сцены, как огня.
– Не бойся заявить о себе, – все время говорила Елена Викторовна. – Пусть те невежды, которые насмехаются над тобой (она имела в виду Лизиных одноклассников), знают, что ты – не пустое место. Пусть увидят, что ты обладаешь талантом, о котором они могут только мечтать! – подбадривала она свою любимую ученицу.
Она не могла не покровительствовать тому, кто преклонялся литературе, как богу. К тому же она не раз слышала от Лизиных соседей о том, что девочке живется непросто с отчимом. Елена Викторовна, как любой человек, обладающий врожденной мудростью, понимала, как важно детям, отвергнутым обществом и не любимым в собственной семье найти лучик света в жизни. Как важно раскопать и распознать в себе какой-либо талант, ибо он поднимет в воздух над повседневностью, окрылит, отвлечет от тягот бытия. Он закалит характер, ведь человек, который нашел в себе дар, никогда не изменит ему и будет рад впустить его в свою жизнь. Он никогда не предаст и не отвергнет его. Полная взаимность, беспрекословная верность.
Лиза смирилась со своей участью: она должна была выступать в середине концерта. Она любила читать свои стихи в лесу – птицам и белкам, деревьям и цветам, ветру и солнцу, но вот с людьми было тяжелее. Пока до нее не дошла очередь, она заняла место в актовом зале подальше от своего класса, в котором никому не было до нее дела. Присев на кресло, оббитое бардовой тканью, она тут же скользнула взглядом по десятому «Б», который разместился в левой части актового зала. Именно там учился Сережа. Но среди ребят она так и не увидела его.
– Ну здравствуй, любительница древних мостов! – услышала она знакомый голос и обернулась. Сережа стоял в дверях актового зала и, улыбаясь, пристально смотрел на нее.
– Добрый день! – обрадовалась она, но не подала вида. И тут же в душе будто выросли крылья, которые поднесли ее к потолку, заставив забыть все невзгоды.
Он сел рядом с ней, на соседнее сиденье: судьба будто караулила это место для него, чтобы никто не посмел занять его. В белоснежной аккуратно выглаженной рубашке, в отутюженных черных брюках, в торжественно повязанном на шее темно-сером галстуке, он выглядел слишком солидно на ее фоне. Для концерта Лиза принарядилась в скромное зеленое платье, которое было куплено ее отцом