Мысли о войне. Теобальд фон Бетман-Гольвег

Сверх того, разница в политических убеждениях делала для меня невозможным приноровление моей общей политики к тем партиям, которые, наконец, провели налоговую реформу, так же, как, с другой стороны, невозможна была политика в духе социал-демократии и прогрессивной партии. Образование большинства для каждого отдельного случая – вот единственный исход, который оставался. И, действительно, таким путем удавалось в продолжение целого ряда лет проводить о приемлемой форме почти все правительственные законопроекты, в том числе и такие весьма острого характера законы, как Эльзас-Лотарингская конституция, закон о государственном страховании и крупные кредиты на военные сооружения. С точки зрения, свободной от партийной и политической предвзятости, нужно признать, что законодательство в его целом хотя и приняло таким образом направление, уязвимое с партийно-догматической точки зрения, все-таки в большей мере соответствовало многогранным практическим потребностям, чем законодательство, всецело зависящее от господства партий.

      Вообще, в основе моего стремления ставить правительство выше партий, столь часто подвергавшегося иронической критике, лежала конечная цель, которую я рассматривал, как главную цель внутренней политики, и. которая другим путем мне казалась недостижимой. Для тех, кто способен подняться над предрассудками, совершенно бесспорно и ясно, что социал-демократия, несмотря на ее ожесточенную борьбу против всего исторически-традиционного, наряду с многочисленными экономическими и политически неосуществимыми утопиями, преследовала также и великие, проникнутые идеальными началами цели, соответствующие тенденциям политического и экономического развития современного мира. Исчисляемые миллионами приверженцы этой партии рекрутировались преимущественно из рабочего класса, который уже мог сослаться на свои большие достижения в области производительной деятельности и был путем строжайшей дисциплины прочно спаян экономически – профессиональными союзами, а политически – партийной организацией. Мнение, что эту силу можно подавить репрессивными насильственными мерами, коренилось в ошибочном представлении о пределах возможного для государства, а господствовавшее в некоторых буржуазных кругах желание оставить социал-демократию в положении партии, явно враждебной империи и государству, может быть, даже еще глубже загнать ее в этот тупик, – было фактически неосуществимо и несовместимо с задачами, отвечающими моему пониманию мирной политики, стремящейся к сохранению государства. Свои взгляды в этом вопросе я выразил уже в качестве статс-секретаря по внутренним делам, указав в своем приветственном слове на конгрессе германских рабочих, как на важнейшую задачу момента, на необходимость включения рабочего движения в основы существующего общественного строя. Вскоре после того я настойчиво отстаивал те же мысли при защите в рейхстаге, к сожалению провалившегося, законопроекта об учреждении