«Если мир обрушится на нашу республику»: Советское общество и внешняя угроза в 1922–1941 годах. Александр Голубев. Читать онлайн. Newlib. NEWLIB.NET

Автор: Александр Голубев
Издательство: Директ-Медиа
Серия:
Жанр произведения: История
Год издания: 2019
isbn: 978-5-4499-0261-0
Скачать книгу
на «закрытость» если не государства (заинтересованного, в частности, в сохранении и расширении сферы политического и экономического влияния, в получении из-за границы современного оборудования и новейших технологий), то, по крайней мере, общества, в политике советского руководства тех лет прослеживается вполне явственно. Это проявлялось в стремлении контролировать и ограничивать как получение достоверной информации о жизни за рубежом, так и всевозможные личные (т. е. существующие помимо официальных) контакты советских граждан с иностранцами.

      Исследователи уже неоднократно отмечали, что советское общество 1930-х годов «находилось в плену недавно пережитых войн и продолжало оставаться в состоянии «взведенного курка», ощетинившегося на весь мир и на себя самое»[62]. В полной мере это относилось и к психологии политической элиты[63]. Характеризуя ее, трудно найти более удачную формулировку, чем та, что содержится в одном из неопубликованных выступлений М. И. Калинина в ноябре 1934 г.: «Вот, товарищи, зарубите себе на носу, что пролетарии Советского Союза находятся в осажденной крепости, а в соответствии с этим и режим Советского Союза должен соответствовать крепостному режиму»[64].

      Несоизмеримо выросший объем информации в современном обществе привел к появлению (в основном уже в ХХ в.) различных технологий, связанных с ограничением доступа к ней, регулирования, дозирования ее и соответствующей обработки, особенно в условиях, так называемых, тоталитарных режимов. Не составляла исключения и информация о внешнем мире.

      Представления о внешнем мире складываются на основе нескольких информационных блоков[65]. Один из них, историософский, составляют сведения об истории и культуре того или иного государства. Здесь возможности для самостоятельного получения и освоения достаточно объективной информации сохранялись. Классическая культура Запада не только не запрещалась, но, хотя и с существенными изъятиями, активно пропагандировалась; сохранялись музеи, библиотеки, использовалась литература, вышедшая до революции и в первые послереволюционные годы. Фрагментарность представлений об истории, политических традициях, миропонимании, свойственном иным культурам, в какой-то степени компенсировала переводная художественная литература.

      Второй важнейший блок, политико-информационный, составляет информация о политической, социальной, культурной современной жизни других стран. Именно эти сведения должны были играть определяющую роль в создании адекватной картины мира. Однако оба основных канала получения информации, относящейся к данному блоку, а именно система образования и средства массовой коммуникации, находились под жестким политико-идеологическим контролем. Как иронически отмечал Станислав Ежи Лец, «Окно в мир можно закрыть газетой». Впрочем, не менее удачный образ нашел известный литератор М. А. Кузмин, который записал в дневнике в августе 1934 г., во


<p>62</p>

Сенявская Е. С. Человек на войне: опыт историко-психологической характеристики российского комбатанта // Отечественная история. 1995. № 3. С. 8.

<p>63</p>

Подробнее см.: Голубев А. В. Запад глазами советского руководства в 1930-е годы // Россия ХХI. 1997. № 11–12. С. 114–132.

<p>64</p>

РГАСПИ. Ф. 78. Оп. 1. Д. 508. Л. 11. Образ осажденной крепости был близок не только советскому руководству, но и многим достаточно критически настроенным гражданам. Так, М. М. Пришвин уже в ноябре 1930 г. так характеризовал ситуацию в стране: «Ближе всего к жизни в осажденной крепости, когда очень мало остается запасов, и все начинают ссориться между собой из-за продовольствия и думать постоянно: «поскорей бы конец». В то же время начальники, вопреки общему упадку, малодушию, ропоту, вопреки собственному домашнему неверию, на людях вслух гораздо громче, чем раньше, твердят о возможности достижений в недалеком будущем…» На первый взгляд, в данном случае речь идет в первую очередь о внутреннем положении в стране, которое, однако, о чем Пришвин писал неоднократно, было обусловлено в том числе и внешними факторами, в частности, военной опасностью. См.: Пришвин М. М. Дневники. 1930–1931. Книга седьмая. СПб., 2006. С. 278.

<p>65</p>

Высочина Т. Е. К проблеме диалога культур и роли искусства в этом процессе // Искусство и искусствознание на пути преодоления мифов и стереотипов. М., 1990. С. 96–97.