Доктор был весьма удивлен. Видимо с юриспруденцией он был знаком слабо, а вот меня общение с Шерлоком Холмсом кое-чему в этой области научило, хотя сейчас я трактовал ее принципы достаточно вольно.
– И самое главное, Джеймс! – напомнил ему я. – Никому нельзя говорить, что я друг Шерлока Холмса. Убийца, кто бы он ни был, сразу поймет, зачем я здесь, а это может быть очень опасно. Для всех, кроме тебя, я – обычный военный хирург, приехавший в отпуск после ранения.
Глава четвертая. Встреча на болотах
Маленькая станция, названием которой я так и не поинтересовался, встретила нас тишиной раннего утра, которую нарушал только щебет птиц. Мы с Джеймсом были единственными пассажирами, которые проснулись в такую рань, чтобы осчастливить это захолустье своим присутствием. Кроме нас на перроне стоял лишь зевающий во весь рот станционный смотритель, удостоивший меня лишь мимолетного взгляда, но приложивший руку к фуражке при виде Мортимера. Не удивительно. Местный доктор должен был являться значимой фигурой в этой глуши.
– Дождемся извозчика, или пойдем пешком? – спросил мой друг.
– А что дольше?
– Примерно одинаково. До усадьбы около четырех миль и еще пара до Гримпена. Я хожу быстро и через полтора часа уже был бы на месте.
– Что же, мне тоже не привыкать таскать свой саквояж. Давай прогуляемся.
Зря я на это согласился! Прогулкой это и не пахло, скорее призовым забегом. Мортимер переставлял ноги с методичностью поставленного на частый ритм метронома, а его трость отбивала удары по наезженной дороге, как молоток. Уже на второй миле я запыхался и мне пришлось призвать на помощь свою армейскую маршевую выучку. Мы пошли в ногу, я даже начал насвистывать марш нашего полка.
Дорога долго шла между зарослями кустов, из которых то тут, то там поднимались высокие сосны, а потом с возвышенности перед нами открылись знаменитые торфяные болота, затянутые полупрозрачным утренним туманом. Солнце только что поднялось над горизонтом и тени от растущих на торфянике чахлых кустов прочерчивали дымку ломаными тенями. Странно, но я не ощутил запаха сероводорода, обычного для такой местности. Пахло скорее полем и скошенной сохнущей травой.
Я сказал об этом Мортимеру. Тот согласился и добавил:
– Это и плохо. Здесь ничего не напоминает об опасности. Открытой воды не видно, а там, где она есть, ее затянуло ряской. Чтобы отличить опаснейшую трясину от обычного луга, нужен наметанный глаз и даже животные иногда совершают фатальные ошибки. Видите вон ту большую зеленую лужайку? Это и есть самое страшное место. Если заметите тонущего там пони – не вздумай пытаться его спасти. Погибнешь сам, а ему не поможешь.
– Может быть, устроим привал? – спросил я. – Вид отсюда открывается великолепный, у меня есть спички, а в саквояже осталась парочка копченых колбасок, которые Мэри положила в дорогу.
– Военно-полевой завтрак?
– Да. Тебе вот смешно, но видел бы ты, как солдаты пользуются любой свободной минуткой, чтобы подкрепиться! Ведь на войне могут и убить