– Лучше подождите в зале, сэр. Часто бывает, что она читает в постели и спускается только к обеду. Сейчас я всё выясню точно.
Тут я обратил внимание на темное пятно на полу, похожее в темноте на кровь.
– Что это?
– Вода, сэр! – ответил дворецкий. – Дом очень старый, с крышей беда – она протекает. Я как раз собирался ее чинить, когда вы пришли. Взгляните вверх, там тоже пятно.
Я поднял голову. Действительно: потолок был влажным.
Несколько минут я провел наедине с смотревшими на меня со стен портретами. От нечего делать, прочитал весь свиток с легендой и усмехнулся наивной вере писавшего в молитву и раскаяние. Потом вошла миссис Бэрримор и вид у нее был весьма взволнованный.
– Сэр! – сказала она. – С хозяйкой что-то не так. Вы ведь доктор?
– Да. Пойдемте! – ответил я.
– Прошу вас, сэр!
Быстрым шагом она провела меня на второй этаж, к спальням. Бросив беглый взгляд на лежащую в кровати женщину, я обернулся к дворецкому и его жене и сказал:
– В комнату никому не входить!
– Но может быть… – начал было дворецкий, однако я резко оборвал его:
– Не входить!
Пульса не было. Я поднял лежащей женщине веко. Да, зрачок был сужен.
– Пошлите кого-нибудь за полицией, – сказал я Бэрриморам. – Она мертва.
* * *
Сам Степлтон, как выяснилось, на рассвете уехал по делам в Плимут и его возвращения ждали только завтра. Полицейского из деревни следовало ждать не раньше, чем через пару часов и я попросил проводить меня в библиотеку. Там я какое-то время бездумно разглядывал корешки книг, потом сел у окна и стал смотреть в сторону дороги, идущей к поместью.
Рано было говорить о том, что послужило причиной смерти, а обыскивать комнату в присутствии дворецкого и экономки я разумеется не стал, но кое на что всё-таки обратил внимание. В небольшой мусорной корзине, стоявшей рядом с туалетным столиком, лежало несколько бумажек, в которых я без труда опознал обертки от аптечного порошка опиума. Суженные зрачки как раз и могли быть признаком отравления им. Самоубийство? Но записки нигде видно не было, поэтому делать такой вывод было рано. На столе стояла большая чашка с остатками кофе на дне. Если и там обнаружится опиум, то можно с большой уверенностью считать, что мисс Степлтон сочла груз своей вины слишком тяжелым.
Но почему именно сейчас? Будучи соучастницей двух убийств, при наших прошлых встречах она выглядела веселой и была, в общем, вполне довольна жизнью в поместье. Никаких признаков депрессии я у нее не заметил и в письме, которое она послала мне, тоже ничего подобного не было. Это можно было утверждать совершенно точно, потому что по ходу моей медицинской практики, мне несколько раз приходилось иметь дело с нервными расстройствами.
Допустим, это убийство… Кому оно выгодно? Никому. По крайней мере, мотив не очевиден. Кто мог это сделать? Тот, кто приготовил и принес