– Во-во, именно то, – согласился капитан. – Только теперь, как мне кажется, уже все такие…
– Но мы же знаем, – молчавший до сих пор делец по очереди посмотрел на собравшихся. – У русских здесь много войска. Очень много.
– Тут вы правы, – капитан отхлебнул из чашки давно остывший чай. – Если они всё, что тут собрано, даже толпой пустят вперёд, я не уверен, устоит ли немец…
– Значит, балансируем на грани? – сделал вывод адвокат.
– Для нас другого выхода нет, – капитан поставил чашку на стол и развёл руками. – Дальше уже, как получится…
– А, между прочим, может получиться всякое, – увлечённый, видимо, какими-то своими мыслями, очкарик вдруг оживился. – Помните это?
Восстав из попела козацкой руины,
Мы кликнем до сынов славянской родыны.
Кидаем у Днипро ненависть братню дику
И создадим втроём империю велику.
– Чьи это стихи? – заинтересованно спросил номер «третий».
– Кулиш, современник Шевченко, – ответил очкарик.
– Нет, это не для нас, – возразил «третий» и заключил: – Нам это не подходит, если уж и возрождать, что так это великое княжество Литовское, Литву-Беларусь.
– Ну, такое вряд ли возможно, – сокрушённо покачал головой делец и грустно закончил: – Нам бы хоть что-нибудь…
Чаяния людей, сидевших здесь за столом, были, в общем-то, разные. Одним мерещилось возвращение старого, другим хотелось просто спокойствия и благополучия, третьим, наиболее радикальным, казалось возможным создание собственного, пусть карликового государства, под названием Беларусь, но в одном они были едины: кто угодно, лишь бы не такие страшные Советы…
Главная резидентура абвера[6] с условным названием «Восток» укрылась в старой, ещё русской помещичьей усадьбе. Облупленный двухэтажный дом с мезонином, позади которого теснились службы, прятался в густом заросшем саду, и от ворот к подъезду шла одна-единственная усыпанная гравием и поросшая жухлой травой дорожка.
Всё кругом казалось заброшенным, но если кто-нибудь из местных оказывался поблизости, то неизвестно откуда возникал здоровенный лесник в шляпе с тетеревиным пёрышком и злобной овчаркой на поводке. Внимательно оглядев заявившегося, он действовал по обстоятельствам. Простых мужиков без всяких церемоний гнал взашей, а людям почище объяснял, что пан никого не принимает и вежливо выпроваживал.
Изредка к воротам усадьбы подъезжала неприметная легковушка, где обычно сидел кто-то в штатском, скорее всего, пан управляющий, но порой у крыльца можно было увидеть сразу два автомобиля. Зато по территории усадьбы никто не разгуливал, и ни единого человека при погонах или других знаках различия в последнее время там тоже не замечалось.
Резидентура уже давно работала в режиме военного