– Ясно.
– А еще он, как в машину сел, так сразу башку ко мне повернул, рожа у него злая стала и как рявкнет: «Брысь отсюда!» Я решила, что лучше так и сделаю. Мало ли до чего ты с ним договорился.
Мой косяк, не предупредил я ее о том, чтобы она сразу сваливала, как его заприметит. Жанна – девочка умная, но иногда все же тупит. Как, впрочем, и я.
Ну да ладно, ничего страшного. Даже если мой новый знакомый отнесет случившееся на мой счет, то меня это не сильно печалит. Мне с ним детей не крестить.
Нифонтов мне в этот день так и не позвонил, вместо этого он ни свет ни заря сам заявился ко мне в гости.
– Ничего, что я без звонка? – осведомился он от порога, причем не переступая его. – Не прогонишь?
– Гость в дом – радость в дом, – изобразил гостеприимный жест я. – Проходи.
– Пожрать чего есть? – потер осунувшееся лицо ладонью он. – Со вчерашнего дня крошки во рту не было. И это… Мне бы умыться, если можно. В таких дебрях всю ночь шарахался – жуть. Хватает еще в столице медвежьих углов, причем в самом прямом смысле.
– Ванная тут, – ткнул я пальцем в дверь, на которой с незапамятных времен висела овальная фигулька с изображенной девчушкой, стоящей под душем. Счастливое и безоблачное прошлое, никто в этих безобидных предметах и не думал усматривать мотивы педофилии.
Снять ее, что ли, от греха? И вторую, с туалета, ту, на которой писающий мальчик изображен, тоже?
– Мое почтение всем тут обитающим, – заглянул в комнату Нифонтов и помахал рукой.
– Да пошел ты, – фыркнула Жанна, глядя на оперативника. – Сто лет бы тебя не видеть.
– И то правда! – пробурчал Родька из-под кресла. – Тоже мне гость. Приперся с пустыми руками, да еще корми его. Не надо нам таких гостей!
– Они тоже очень рады тебя видеть, – хлопнул я Николая по плечу. – Иди умывайся, а я чайник поставлю пока.
– Врун! – одновременно сообщили мне слуга и спутница.
Ну вот невзлюбили мои домашние сотрудника отдела. Впрочем, есть такое ощущение, что они вообще никому, кто приходит сюда, не рады. Ну, кроме разве Вавилы Силыча.
– Так что там с товарищем Антуаном? – спросил я у Николая, когда тот маленько подкушал и с немалым удовольствием пил третью чашку чаю, в которую перед тем кинул пять кусков сахару. – Я глянул по нему кое-какую информацию – он был шалун, причем изрядный. Говорил много лишнего, часто выдавал свои фантазии за факты и искренне верил в то, что гениален как журналист.
– Все так, – подтвердил Нифонтов. – А еще любил разоблачать все и вся, даже в тех случаях, когда это было откровенно нелепо или небезопасно. Потому и нашли его как-то утром синенького и холодненького в машине на подземном паркинге одного из торговых центров. Мигом поставили диагноз «разрыв сердца», выписали отказную по открытию уголовного дела, кремировали