– Не о чем было предупреждать, я действовала по обстоятельствам. И знаешь, если вспомнить тот расклад и что мне грозило после, мне дико повезло, что меня все же откопали. Жаль только после удача от меня отвернулась…
– Прими наши соболезнования по поводу Наоми…
– Мне не нужны ваши соболезнования, мне нужна ваша помощь. Тогда я не стала вас впутывать в разборки с ЦРУ, но сейчас… Сейчас мне не вернуть город без вашей помощи.
Скорострел – О чем вопрос, Рейчел. Коль взялись, доведем дело до конца.
Хлопнув по плечу недовольного новым амплуа Аванса, Скорострел добавил:
– Правда, ведь?
Аванс – Якут, Фанат, Егерь так и остались там. Так что было бы странно и неправильно, умереть где-нибудь в другом месте.
Пацифист – Как постоянно повторял Ермак – «Нет большей доблести для бойца, нежели той, чтобы положить жизнь свою за други своя»… Мы с тобой.
По возвращению в Централ-сити Рейчел была потрясена увиденным, как и, впрочем, все её недруги во главе с Камалой, которую уже нарекли «Ведьмой», успев оценить разницу между ними. Тысячи людей, действительную численность которых лживые СМРАД после сократят раз в двадцать, а то и больше, собрались со всего города, чтобы почтить память своего прокурора и проводить её в пешем шествии в последний путь. Позже уроды новой нормальности (садомиты, пид*расы, лезб*янки, некогда рабы оков, а теперь амбиций, лживые политики с ценником на заднице, агенты СМРАДа, педофилы из высших кабинетов, лжецы, клеветники, подонки и просто безнравственные инвалиды на голову, что выступают – За свободу и права человека! Забывая упомянуть, что свобода от нравственных ценностей, есть высшая кабала) нарекут всех вышедших маргиналами и меньшинством, что подобно бешеным псам необходимо отстрелять. Но сегодня Камале пришлось отступить и смириться с унизительным поражением. Её указ о сдерживании толпы маргиналов был полностью проигнорирован сотрудниками полиции и спецназа SWAT, которых она лишила всех социальных гарантий в связи с кризисом перепроизводства. Наемников же из Blackwater, которые в виду своей мерзкой репутации сменили название ЧВК на Academi, Камала не рискнула выпускать на улицы во избежание обострения ситуации, к чему она еще не была готова:
– Ладно, Рейчел, будь по-твоему, в этот раз и в этот день, ну а завтра… Завтра я начну карать лишь за одно упоминание о тебе. Покойся с миром, сука.
Задернув штору мэрии с видом на многотысячную толпу, Камала вышла из кабинета той, чья тень и после смерти не перестала давить на неё своим неоспоримым авторитетом в лице большинства горожан, что поддержали её в последний час.
Видя плакаты со своим лицом, слышала выкрики своего имени, Рейчел расчувствовалась и, не выдержав, расплакалась, впервые ощутив единство со своими избирателями, которые, несмотря на все запреты, вышли и выказали ей небывалую поддержку, которой удостаивались лишь «Отцы основатели»:
– А ты