Змея, особенно хитрый старый удав вроде Каа, никогда не покажет, что она сердится, но Балу и Багира заметили, как вздуваются и перекатываются крупные мускулы под челюстью Каа.
– Бандар-Логи переменили место охоты, – сказал он спокойно. – Я грелся сегодня на солнце и слышал, как они вопили в вершинах деревьев.
– Мы… мы гонимся сейчас за Бандар-Логами, – сказал Балу и поперхнулся, потому что впервые на его памяти обитателю джунглей приходилось признаваться в том, что ему есть дело до обезьян.
– И конечно, не какой-нибудь пустяк ведёт двух таких охотников – вожаков у себя в джунглях – по следам Бандар-Логов, – учтиво ответил Каа, хотя его распирало от любопытства.
– Право, – начал Балу, – я всего-навсего старый и подчас неразумный учитель Закона у Сионийских Волчат, а Багира…
– …есть Багира, – сказала чёрная пантера и закрыла пасть, лязгнув зубами: она не признавала смирения. – Вот в чём беда, Каа: эти воры орехов и истребители пальмовых листьев украли у нас человечьего детёныша, о котором ты, может быть, слыхал.
– Я слышал что-то от Сахи (иглы придают ему нахальство) про детёныша, которого приняли в Волчью Стаю, но не поверил. Сахи слушает одним ухом, а потом перевирает всё, что слышал.
– Нет, это правда. Такого детёныша ещё не бывало на свете, – сказал Балу. – Самый лучший, самый умный и самый смелый человечий детёныш, мой ученик, который прославит имя Балу на все джунгли, от края и до края. А кроме того, я… мы… любим его, Каа!
– Тс! Тс! – отвечал Каа, ворочая головой направо и налево. – Я тоже знавал, что такое любовь. Я мог бы рассказать вам не одну историю…
– Это лучше потом, как-нибудь в ясную ночь, когда мы все будем сыты и сможем оценить рассказ по достоинству, – живо ответила Багира. – Наш детёныш теперь в руках у Бандар-Логов, а мы знаем, что из всего Народа Джунглей они боятся одного Каа.
– Они боятся одного меня! И недаром, – сказал Каа. – Болтуньи, глупые и хвастливые, хвастливые, глупые болтуньи – вот каковы эти обезьяны! Однако вашему детёнышу нечего ждать от них добра. Они рвут орехи, а когда надоест, бросают их вниз. Целый день они носятся с веткой, будто обойтись без неё не могут, а потом ломают её пополам. Вашему детёнышу не позавидуешь. Кроме того, они называли меня… жёлтой рыбой, кажется?
– Червяком, червяком. Земляным червяком, – сказала Багира, – и ещё разными кличками. Мне стыдно даже повторять.
– Надо их проучить, чтобы не забывались, когда говорят о своём господине! Ааа-ссп! Чтобы помнили получше! Так куда же они побежали с детёнышем?
– Одни только джунгли знают. На запад, я думаю, – сказал Балу. – А ведь мы полагали, что тебе это известно, Каа.
– Мне? Откуда же? Я хватаю их, когда они попадаются мне на дороге, но не охочусь ни за обезьянами, ни за лягушками, ни за зелёной тиной в пруду. Хссс!
– Вверх, вверх! Вверх, вверх! Хилло! Илло!