Представьте, к примеру, что вы идете по лесу и вам кажется, что вы видите медведя. (Для жителей острова Ванкувер это не такой уж невероятный случай.) Типичная реакция в такой ситуации – просканировать окрестности на предмет ближайшего пути отступления – вы готовы медленно отступать назад или притвориться мертвым. Даже если минуту назад вы были голодны, теперь вы и думать забыли о сэндвиче в своем рюкзаке. Если чувствовали усталость, то больше ее нет. Вы в полной боевой готовности – физически и эмоционально – в состоянии так называемой симпатической[3] активации.
Если угроза отступает или вы понимаете, что тревога была ложной (например «медведь» оказался всего-навсего причудливо изогнутым стволом дерева), тело и мозг получают команду «отбой» и возвращаются к обычному режиму работы. Система оповещений возвращается в состояние «отдыха и переваривания» – активируется парасимпатическая нервная система. Теперь вы можете вспомнить, как сильно проголодались, или даже снова захотеть спать.
Адекватная работа системы оповещения может сыграть жизненно важную роль в том, чтобы мы остались целы и невредимы. Но что случается, если угроза не уходит? Или когда система застревает в одном режиме, даже если угроза оказалась мнимой, и мы постоянно находимся в состоянии тревожности? В этих случаях мозг не позволит нам «не знать», в чем дело. Такая неопределенность невыносима для мозга, ему требуется найти объяснение – причину переключения в режим угрозы. Если наша внутренняя система оповещения выходит из строя, мозг считает, что для этого должна быть причина, – и он ее находит.
Например, мозг может выбрать в качестве источника угрозы микробов, и тогда мы начинаем избегать всего, что может заразить нас, пытаясь избавиться от чувства тревоги. Причина беспокойства при этом не обязательно имеет хоть какое-то логическое объяснение. Важно то, что мозг определил некую связь между какими-то явлениями и теперь мы воспринимаем нечто как угрозу. Иными словами, корень нашей тревожности в том, что мозг случайным образом определил как угрозу. А настоящую проблему мы так и не смогли распознать.
Если система тревоги остается активированной, мы беспокойны и возбуждены, постоянно выискиваем то, что может причинить вред. Так жить трудно. Тем не менее многие из наших учеников застревают в этом состоянии тревоги. Многие из них не чувствуют связи с заботящимися о них взрослыми, в которых они так нуждаются. У них не остается времени и пространства для удивления и рефлексии, чтобы чувства могли пробудиться. Дети постоянно заняты делами или растеряны – у них нет возможности высвободить накопившиеся эмоции.
И вот дети приходят в класс с включенным режимом выживания, который делает учебу еще более трудной. Этот режим заставляет детей демонстрировать такое