– Тогда поехали, – махнула я головой. Лучше пообщаться с малознакомыми женщинами, чем с Лешей. А вот он как раз и пригодится. Бросив через плечо ему ключи, я не сомневалась, что он их поймает, и коротко отчеканила: – Приехал, так побудь шофером. Я пока дело полистаю.
Устроившись на заднем сиденье рядом с начавшим нервничать Тимошей, открыла папку.
Мать – Лидия Аркадьевна Лебедева. Сестра – Карина Сергеевна Лебедева, инвалид первой группы. Младше Марины на полтора года. Адрес, место работы, допросы. Допрашивали почему-то только мать, может, сестра немая или что там еще бывает с инвалидами, что они не могут давать показания. В показаниях матери ничего существенного не было, но попытка не пытка, как говорится.
– Приехали, – сказал Леша, заглушив мотор.
– Не стоит нам всем идти к пожилой женщине с дочкой-инвалидом, – внес разумное предложение Ботаник.
– Да, – согласилась с ним. – Поэтому я пойду одна. А вы поговорите с ними, – кивнула на всезнающих бабулек во дворе дома, которые уже косились в сторону незнакомой машины и переговаривались. От таких редко что ускользает.
– Но… – хотел возразить Леша, только я уже выпорхнула из машины, сделав им ручкой.
Старый дом, сломанный домофон на двери подъезда, погнутые почтовые ящики, запах мусоропровода – все это не вязалось с образом ухоженной журналистки. Скорее, здесь можно задешево поселить приезжих таджиков.
Я остановилась у двери, обитой старым советским дерматином, и нажала на кнопку звонка. Прошло не меньше минуты, прежде чем я услышала звук поворачиваемого ключа и увидела полную седую женщину с усталым лицом.
– Простите?
– Вы Лидия Аркадьевна? – улыбнулась я как можно добродушнее.
– Да, – отступила на шаг назад. – А вы?..
– Меня зовут Ивонна. Я работала вместе с вашей дочерью.
Да, врать плохо. Но, представься я адвокатом, пришлось бы долго объяснять, что я пытаюсь помочь следователю, поэтому и интересуюсь. А менты не нашли убийцу ее дочери, да еще и замяли дело, хотя мать вряд ли об этом знает.
– С Мариной? – удивилась она. – А чего вы от меня хотите? – вышло довольно резко.
– Поговорить можно?
Она сделала еще два шага назад, пропуская меня в квартиру. Я зашла и едва сдержалась, чтобы не поморщиться. Такой запах… Так пахнет безысходность, и он часто присутствует в квартире инвалидов – лекарства, моча, затхлость… И что-то еще, очень тяжелое и давящее на грудь.
Мы прошли на кухню, и Лидия Аркадьевна спросила, как говорится, без прелюдий:
– Тоже сенсации ищете? Не пишется вам о мужиках, тряпках и косметике?
– А Марина искала сенсацию?
Даже из вопросов можно почерпнуть немало информации.
– Искала, а нашла свою смерть, – женщина с грохотом поставила кастрюлю на плиту и зажгла газ.
– Вы думаете, это связано с работой? Может, маньяк или грабитель?
– Кто теперь разберет… Ты ведь не журналистка, – повернулась ко мне с усмешкой. –