– Мейр, что ты задумал? – не удержалась я от вопроса, хотя не испытывала страха. Я доверяла своему другу.
Тирс издал странное басовитое урчание и куб раскрылся, открывая моему взору удивительную картину: внутри блистая в ярких лучах искусственного освещения искрились и переливались всеми цветами радуги три небольшие кристаллические жеоды. Никогда не видела ничего более прекрасного, но поразила меня даже не красота, а лёгкая тень чуждых моему пониманию эмоций – слишком спокойные и ровные, чтобы принадлежать разумному существу, они лились подобно мелодии, меняя оттенки.
– Это… невероятно! Я читала сегодня о твоей культуре и живых кристаллах, но не думала, что они и правда обладают чувствами. Потрясающе! – восхитилась я, осторожно касаясь переливающейся грани крупного самого «тёплого» по эмоциям камня.
Мейр издал новый урчащий звук, повинуясь которому из стенок бокса появились металлические клешни, вынимая понравившийся мне кристалл, а следом ещё несколько штук, складывая их в прозрачный коробочек.
Тирс протянул свою пушистую лапу и подвинул ею бокс с камнями ближе ко мне.
– Что ты хочешь? Нужно кому-то их отнести? – спросила я, не понимая своего друга.
– Мр-рау, – недовольно произнёс медвекотик, а моём сознании появилась картинка с контрактом и каким-то мужчиной.
– Ты хочешь, чтобы я поговорила с твоим партнёром и рассчиталась кристаллами? – уточнила я. А в ответ снова эмоции отрицания. Я не угадала. – Когда ты злишься, я не понимаю, чего ты от меня ждёшь. Успокойся и покажи нормально, как в тот раз, когда рассказывал о своём мире, – предложила я, присаживаясь на диван с изрядно подпорченной острыми когтями обивкой.
Тирс несколько раз прошёлся по комнате, явно пытаясь взять под контроль свои эмоции. Короткий толстый хвост резко дёргался, выдавая нервозность медвекотика, пока Мейр немного не остыл, присаживаясь рядом со мной.
Он тяжело вздохнул и снова пристально посмотрел в мои глаза, заставляя погрузиться в его сознание. Это было немного странно, поскольку образы привычные для медвекотика иногда конфликтовали с моим восприятием и всё же я поняла Мейра. Мой милый пушистый друг предлагал мне откупится от контракта с супругом – разорвать договорённость и выплатить неустойку. Мейр считал меня кем-то вроде потерянного обиженного котёнка. В их культуре было похожее понятие: когда родители погибали, столкнувшись со свирепыми хищниками, уцелевших детёнышей обязательно принимал любой встретившийся взрослый тирс и воспитывал, как своих. Таким детёнышем счёл меня медвекотик.
Это было до слёз трогательно, но всё же неправильно.
– Спасибо, Мейр, это… просто спасибо. Я тебя тоже люблю, как друга и родственника, но не могу принять подарок. Да и не по-людски это – разрывать контракт даже не познакомившись. Человек, который выступал посредником, говорил, что такие