Общаться с голосом в голове было намного удобнее, чем получать ответы на экране. Да и укол был почти безболезненным, и бугорок на плече уже почти рассосался.
Корабль подлетел к дому. Я попросил высадить меня на балкон, дверь которого летом всегда была открыта. Появляться из воздуха во дворе, где на лавочках постоянно сидят любопытные бабки, было бы самоубийством.
Высадив меня, Корабль улетел. Дома я разделся, спрятав выданную мне Кораблем одежду под кровать, улегся на нее и включил телевизор. Странно, но про землетрясение в новостях не было ни слова. Минут пять я бессмысленно смотрел какой‑то скучный фильм, потом уснул и проснулся только, когда тетя растолкала меня к ужину.
«Хорошо, что завтра суббота, – подумал я, снова укладываясь в постель, – нет занятий и прочего».
Воспоминание о школе заставило меня вспомнить о пережитом унижении и скрипнуть зубами. Теперь, с появлением Корабля, возможностей для расплаты с моими обидчиками стало хоть отбавляй. С этими мыслями я заснул.
И вообще провел дни отдыха, чередуя мечты об ожидающем меня богатстве с составлением изощренных планов мести. Выходные пролетели незаметно, и настал понедельник.
В школе все уже знали, что со мной сделали одноклассники и, тыча в меня пальцами, смеялись при моем появлении. Стиснув зубы, я делал вид, что ко мне это не относится, и занимался своими делами. К моему счастью, у тех, кто надо мной издевался на поляне, не было фотоаппарата, подтвердить свои слова им было нечем, а я вел себя так, как будто ничего не произошло. Из‑за этого обо мне довольно быстро забыли, переключившись на обсуждение землетрясения и действий военных, полностью закрывших доступ к Рудному Ключу и Большой скале для всех, включая даже представителей местной власти. Тем не менее в новостях о произошедших событиях ничего не сообщали.
Вся школа гудела и полнилась слухами, один я знал, из‑за чего все происходит. Видимо, за прошедшие дни кто‑то обнаружил оплавленный котлован и следы работы роботов по откапыванию Корабля. Скорее всего, именно это заставило военных засекретить все, связанное с землетрясением, тем более что поселка оно практически не коснулось.
Неделя для меня пролетела как один день – я специально не связывался с Кораблем, чтобы не отвлекать его, и ждал. В пятницу вечером, минута в минуту с тем временем, как он вернул меня домой, у меня в голове раздался голос:
– Привет, Вован, как жизнь?
От неожиданности обращения, а тем более от того, как оно прозвучало, я поперхнулся бутербродом и закашлялся.
– Ты где этого сленга набрался? – отдышавшись, спросил я.
– Я прочитал, что именно такие слова принято употреблять в среде индивидуумов твоего биологического возраста, – ответил он уже нормальным тоном.
– Нет уж, ко мне лучше обращайся по‑прежнему, – попросил я его. – Я так привык.
– Как скажешь.
– Ну что, как там насчет моей просьбы? – волнуясь, спросил я.
– Все