– Я понял. Постараюсь управиться поскорее. Старик, ты это… не скучай тут без меня.
Айзек повторял последовательность действий в своей голове. Одно за другим. Иногда, сам того не замечая, помогал голове руками, выводя в воздухе жесты. Так он добрался до зала со скамейками, оделся, замотал лицо, робко окинул взглядом Марию, уставившуюся в какую-то научную книгу, и краем глаза высмотрел Юрия в перекрестье дверей холла и лечебного кабинета. Тот сразу же почувствовал на себе взгляд и поднял голову.
Перед старым охотником стоял юноша высокого роста, полностью укутанный во все черное. С ног до головы его одежда была перетянута кожаными ремнями с креплениями для различной экипировки, и как только он накинул свой длинный плащ с капюшоном, все тонкости его снаряжения пропали. Все скрылось под черным. Сейчас в арсенале Айзека не было ничего примечательного, ведь шли они сюда не на вылазку, но его внешний вид все равно вызывал трепет.
Ясные светло-серые глаза пристально наблюдали через прозрачный пластик маски. Это единственная часть тела, которую можно было в нем увидеть, но эти глаза, пронзающим взглядом заставили старика задуматься. Во-первых, о том, что он впервые увидел в пацане сильную фигуру. Во-вторых, что вырастил он не приемника или опору в будущем, а какого-то хищника, пусть даже и не сильно опытного, но хладнокровного и рассудительного. Ведь сейчас Айзек собирался на такую опасную охоту, на которую Юрий в здравом уме не сунулся бы.
Мысль о том, что пора бы относиться к ребенку с должным уважением, зацепила гордость Юрия. Он попытался ее прогнать, но осознание того, что он впервые отправляет своего ученика так далеко одного, не давало ему покоя. Юрий впервые за почти двадцать циклов дал слабину.
– Эй, погоди! – крикнул он из кабинета так громко, что даже собранная и спокойная Мария вздрогнула. – Снегоход тебе пригодится. Можешь его взять. На этот раз…
Айзек улыбнулся. Он был рад, что в наконец-то ему начали немного доверять. Но больше радости доставляло то, что теперь не придется скрывать следы использования столь редкой техники. Он открыл плотно забитую деревянную дверь, выволок сани и, вновь взвалив веревку на плечо, направился домой. К своей горе. Моментально миновав плотно стоящие домики и светящиеся теплицы, проводив лопасти ветряка взглядом, он вырвался за пределы Повала. В родные, бескрайние снежные поля.
Непередаваемое ощущение свободы и самостоятельности толкало парня вперед. Ему доверились. Возложили на него ответственность. Радость от этого заставляла Айзека чуть ли не вприпрыжку мчаться домой. А самое главное – никто не будет недовольно жужжать над ухом. Собрать все свое добро нужно было до рассвета, и времени оставалось мало, небо начинало желтеть по левую руку от парня.
Солнце