– Разные, – вздохнула Ира. – За чужие деньги могут наказать не меньше, чем за золото. А здесь разве все деньги одинаковые?
– У нас они тоже разные, но вес не отличается, поэтому можно расплачиваться монетами других королевств. Так договорились в самом начале и до сих пор придерживаются договора, потому что это удобно. Но меня всё больше поражает твоя страна. Как можно во всём ограничивать людей?
– Давайте не будем об этом говорить, – попросила Ира. – На самом деле в нашей стране много хорошего. Просто я не смогу это объяснить. А выход найду как-нибудь потом.
– Пошли в замок, а то замёрзнешь. Нужно снять медвежью шкуру над моей кроватью. Возьмём её в дорогу и прикроем ноги. Ехать весь день, а зимних вещей у тебя почти нет.
Рано утром кирасиры спустились в подвал и перенесли в кареты сундучки с золотом. Потом быстро погрузили сумки с вещами господ. Слуги, у которых было мало вещей, принесли их сами. Быстро позавтракали наскоро приготовленной Лаей кашей с мясом, после чего женщины забрались в карету, а Гарт сел на одну из кобыл, взяв вторую в повод.
– Едем, миледи? – спросил у Райны командир.
– Давайте, шевалье, – тяжело вздохнула она. – Поспешим, а то не успеем дотемна.
– Мы сможем сюда вернуться. – Ира взяла холодные и морщинистые руки Райны в свои ладони и поднесла их к губам. – Не стоит со всем этим прощаться.
– Здесь прошла почти вся моя жизнь, – зябко передёрнула плечами старушка. – Что в ней было хорошего? Горе от потери семьи, страх и борьба за силу. Если бы не ты, я сказала бы, что моя жизнь прошла впустую. Только твоё появление придало ей смысл. А возвращаться… Ты меня извини, милая, но я уже, наверное, не успею. Мне бы только пристроить тебя. Дай мне свои руки. Хорошо быть молодой, когда впереди целая жизнь и кажется, что ей нет конца. Но годы идут, и чем дальше, тем быстрее. И очень страшно и тоскливо уходить, не оставив после себя никого. Не повторяй моей ошибки. Главное для человека в жизни – это его семья, близкие ему люди. С их потерей исчезает всякий смысл в жизни. У меня не было своего ребёнка, но теперь есть ты. Я просила тебя отомстить. Забудь, я освобождаю тебя от этого. Старый король умер, а жрецам я отомстила бы с радостью. Но одно дело, если бы их храм разнесла я и сама умерла под его обломками, а совсем другое – риск для твоей жизни. Если сможешь сделать им гадость, не подвергая себя риску, я буду рада, а если нет, то пусть эту свору судит их собственный бог. Если в мире есть хоть какая-то справедливость, его суд будет суров.
В Зарт въехали через два часа после захода солнца. Городские ворота были уже закрыты, но, узнав кто едет, стражники быстро их открыли. До постоялого двора доехали по дороге от самих ворот, никуда не сворачивая. Карету немилосердно трясло на мощённой крупным булыжником городской дороге, по грязной грунтовке ехать было удобнее. Постояльцев в это время года почти не было, поэтому хозяин заведения обрадовался их приезду. Радость стала ещё больше, когда он узнал, что госпожа маркиза за