– Я в детстве мечтал на управляемом стуле летать, – сказал Петька.
– Ха! На стуле! – Костя резко повернул голову, отчего одно его ухо стало светиться красным на солнце. – Я мечтал летать на сарае. Он летает, а я лежу внутри на диване, чай пью или в домино с кем-нибудь играю. Сыграли партию – а мы уже в Москве. Чаю попили – в Ленинграде. Так и за границу можно было сгонять…
– И с кем же это ты там в домино играть собирался? – спросил Петька, с интересом разглядывая светящееся на солнце красное ухо товарища.
– Не помню, – Костя повернул голову обратно, и ухо перестало светиться. – Может, и с тобой. А может, с Мишкой. Но вообще, я думаю, что сарай выдержал бы всех нас троих.
– Да-а-а… – затянул Петька и посмотрел высоко в небо. Они помолчали немного, а потом Костя поставил газировку на лавку и как будто случайно спросил:
– Ну а что, Петька, может, дельтаплан построим?
Петька тоже отставил бутылку в сторону:
– Вот и я об этом думаю. Только, Костя, у нас чертежа нет. Как без чертежа строить?
– Ничего, чертеж раздобудем. Мишкин папа нарисует. Слышал, что тетя Таня сказала? У Василия Ивановича отпуск.
Они опять задумались и стали усиленно болтать ногами, а от этого, как известно, думается гораздо лучше. Потом Петька резко перестал болтать ногами:
– Хорошо. А полетим откуда?
– Как откуда?! С обрыва! – Костя даже подскочил на скамейке, видимо уже представляя, как он отталкивается от края обрыва.
Петька тоже представил себе край обрыва:
– Есть риск.
– Риск есть, – согласился Костя и, огорченный, сел на место. – Не станет нам Мишкин папа чертеж рисовать.
– Это точно. Он профессор и не допустит, чтобы мы себе все кости переломали.
И расстроенные товарищи грустно вздохнули.
Они с таким оживлением обсуждали полет на дельтаплане, что и не заметили, как к ним подошел однорукий пастух Василий и сел рядом на лавку. Пастуха Василия они знали с детства и считали человеком очень хорошим. Но были у него две особенности, настораживавшие окружающих. Во-первых, у него всегда убегал задиристый козел Рома. А во-вторых, с козами Василий общался точно так же, как с людьми. И непонятно было, то ли козы у него такие умные, то ли люди не до конца понимали Василия.
– Лет десять тому, – начал рассказ пастух Василий, обращаясь не то к ребятам, не то к козам, пасущимся позади остановки, а может, и вовсе сам с собой разговаривая, – в городе я был. И слышу вдруг, мужики где-то наверху орут. Смотрю, значит, и вижу: выкидывают они с балкона шкаф. Шкаф большой, а этаж высокий… Папироски нет? – неожиданно прервал историю пастух Василий.
– Не курим мы, дядя Вась! – Петька развел руками. – Что дальше-то было?
– Жалко, курить охота… – Василий потер ладонь о штаны. – Да что, кинули они этот шкаф вниз. Он полетел. А этаже на пятом вдруг развернулся