Он обнаружил, что люди в Индии следили за судебными процессами над его угнетенным народом в Америке, знали о возглавляемом им бойкоте автобусов. Куда бы он ни пошел, люди на улицах Бомбея и Дели собирались вокруг него, чтобы взять автограф.
Однажды днем Кинг и его жена отправились на южную оконечность страны, в город Тривандрам в штате Керала, и навестили старшеклассников из семей неприкасаемых. Директор представил их.
– Молодые люди, – обратился он. – Я бы хотел представить вам неприкасаемого парня из Соединенных Штатов Америки.
Кинг был сбит с толку. Он не ожидал, что к нему самому применят этот термин. На самом деле поначалу это его оттолкнуло. Он прилетел с другого континента, ужинал с премьер-министром. Он не видел связи, не понимал, что индийская кастовая система имеет прямое отношение к нему, не сразу до него дошло, почему представители низших каст Индии будут рассматривать его, американского негра и выдающегося гостя, как человека из низшей касты, такого же, как и они сами, почему будут считать его одним из них. «На мгновение, – писал он, – я был немного шокирован и разозлен тем, что меня называют неприкасаемым».
Затем он начал думать о реалиях жизни людей, за которых сражался, – 20 миллионов человек, веками относившихся к самому низкому рангу в Америке, «все еще задыхающихся в герметичной клетке нищеты», помещенных в карантин в изолированных гетто, гонимых в своей стране.
И тогда он сказал себе: «Да, я неприкасаемый, и каждый негр в Соединенных Штатах Америки неприкасаемый».
В тот момент он понял, что Страна Свободы навязала своим гражданам кастовую систему, мало чем отличную от кастовой системы Индии, и что он жил в этой системе всю свою жизнь. Это был фундамент того зла, с которым он сражался в Америке.
То, что Мартин Лютер Кинг-младший узнал о своей стране в тот день, началось задолго до того, как предки наших предков сделали первый вздох. Более чем за полтора столетия до Американской революции на этой земле начала формироваться новая человеческая иерархия, хрупким поначалу фундаментом для нее стала идея Соединенных Штатов, концепция прав, данных с рождения, и соблазн расширения рамок закона. Все это приведет в движение первую в мире демократию и вместе с ней положит начало новому рейтингу человеческих ценностей и потребностей.
Витающие в воздухе идеи затуманят рассудок людям, из жадности и гордыни заглушившим голос совести, убедившим себя в полном праве на завоевание территорий и захват других людей. Когда им нужно было принести цивилизацию, как они ее понимали, в этот глухой край, они завоевывали, порабощали или уничтожали местных жителей. Взамен они пригоняли тех, кого считали существами второго сорта и в чьи обязанности входило земледелие и обработка