Теперь я отчасти понимала, чем это было вызвано. Я избегала нахождения наедине с собой. Это время всегда казалось мне потраченным зря. И только сейчас, отчасти благодаря Даниеле, я начала понимать ценность уединения.
После разговоров с ней мне хотелось работать, прислушиваться к себе, просто гулять. Я сократила общение с Линдой и Яной. Как бы это по-снобски ни звучало, их интересы и задачи почти не пересекались с моими. Нет, я не вычеркиваю их из жизни, у меня мало кто остался кроме них, но расставляю приоритеты. Мне важно много работать, высыпаться хотя бы пару раз в неделю, прислушиваться к себе. К тому же с ними я не могла поговорить о Данииле из-за строгих условий конфиденциальности нашей работы, которые были прописаны в договоре, а другие темы меня мало интересовали.
Однако я заметила, что заряд от встреч с Даниелой имел ограниченный срок действия. Спустя какое-то время после того, как очередной фрагмент текста был обработан и сдан, меня снова медленно, но уверенно накрывала привычная апатия. В моей жизни ничего не менялось. Я следила за всеми перемещениями Даниелы через Инстаграм. Во-первых, мне было просто интересно наблюдать за ней, потому что я уже знала о ней несколько больше, чем рядовые подписчики, во-вторых, так я успокаивалась: Даниела пропала не просто так. Она в отъезде.
К слову, иногда она неделями не возвращалась в Москву. У нее были бизнесы в разных городах и странах, много времени она проводила на родине в Минске. Там у не была своя студия звукозаписи. Эдичка тоже был оттуда, но контролировал ее пиар-компании по всему миру. Часто путешествовал с ней. Я поймала себя на том, что завидую ему: вроде я тоже работаю с ней, но времени провожу гораздо меньше. А когда-нибудь книга закончится. Хотя, такими темпами не очень скоро. Изначально Эдичка обозначил срок три месяца. Но сейчас было понятно, что мы в него не уложимся. Хотя я несколько раз напомнила Даниеле о том, что она может присылать мне материал из любой точки мира, например, голосовыми сообщениями. Ведь мне, как писателю, не по наслышке известно, как важно фиксировать мысли, впечатления и состояния в моменте. Но Даниела была весьма ветрена в этих вопросах. Хотя иногда она принимала ванну и записывала для меня голосовые (я слышала всплески воды на фоне).
Я изучала ее одежду, прическу, макияж. Фанатично приглядывалась к мелочам. Однажды я обрадовалась только потому, что у нас с ней совпал цвет маникюра – небесно-голубой. Мне много чего хотелось как у нее. Но радовала даже такая мелочь.
Я люблю, когда с нами Эдичка. При нем Даниэла более раскрепощенная и живая. Со мной она все еще немного зажата, чувствуется небольшое напряжение, в котором я виню, конечно же, себя. С Эдичкой она разговаривает на темы, которые не затрагивает со мной.