На этот раз в кинозал мы пошли вдвоем. Зайдя внутрь, замерли за дверью, внимательно вглядываясь в полутьму зала. В тишине я слышал тяжелое дыхание Евгения, который с ужасом смотрел на рассаженные в креслах трупы.
Мне стоило невероятных усилий заставить себя начать спускаться по лестнице вниз, подсвечивая себе тусклым фонариком телефона. Стараясь лишний раз не смотреть вбок, на трупы людей в 3D очках, я смотрел под ноги, спускаясь вниз, всматриваясь в номера рядов, которые были на ступеньках, тем самым стараясь немного отвлечься от навязчивой мысли, что я нахожусь в каком-то ужасном склепе.
Ступеньки лестницы закончились после того, как я перешагнул цифру 1 и оказался на ровном полу. Подняв взгляд на большое полотно экрана, стал его рассматривать, пытаясь найти смысл в рисунках и надписях, которые покрывали его полностью.
Потратив на это пять минут, я сделал вывод, что абсолютно ничего не понял. Сложилось впечатление, что эти рисунки, надписи и непонятные символы были бредом сумасшедшего и не несли в себе никакого смысла. Либо смысл был, но понять его мог ограниченный круг лиц, в который я не был вхож.
Еще раз кинув взгляд на белое полотно, на котором в самом центре был нарисован красный треугольник с двумя красными глазами, а всё остальное пространство занимали надписи на языке, похожем на латынь, либо вообще непонятные символы, я повернулся к своему спутнику и спросил:
– Тебе все эти каракули хоть о чём-нибудь говорят? По мне, это просто вандализм и напрасная порча полотна экрана. Как будто пьяные малолетние хулиганы решили устроить себе развлечение, а под рукой у них была только банка красной краски. Вот они и развлекались, как могли, изображая всякую белиберду на экране.
– А ты уверен, что это краска? – ответил вопросом на вопрос Евгений, заставив меня задуматься над его словами.
Решив не ломать себе мозг, который и так был сильно перегружен и просто умолял покинуть это ужасное место, найти тихую берлогу и напиться там до поросячьего визга, я запрыгнул на сцену перед экраном и подошел к нему вплотную, посветил лучом фонаря на символы в нижней части.
– Это не краска, это кровь. – проговорил Женя, который стоял рядом со мной, разглядывая символы на полотне, которые после его слов сразу приобрели какое-то зловещее значение, сделав это жуткое место ещё более ужасным.
Действительно, вблизи было видно, что весь экран был исписан и изрисован кровью, которая успела высохнуть и принять бурый цвет. В мозгу совсем некстати появилась мысль: очень жаль, что сейчас