– Если у нас маловато матросов, то вполне достаточно пушек и полновесных ядер. Провести корабль через океан я, быть может, и не сумею, но командовать этим кораблем, если придется принять бой, безусловно могу. Мне преподал эту науку сам де Ритёр.
Это прославленное имя на мгновение согнало саркастическую усмешку с лица Истерлинга.
– Ритёр?
– Да, я служил под его командованием несколько лет тому назад.
Истерлинг был явно озадачен.
– А я ведь думал, что вы – корабельный врач.
– И врач тоже, – спокойно подтвердил ирландец.
Пират выразил свое удивление по этому поводу в нескольких щедро сдобренных богохульствами восклицаниях. Но тут губернатор д’Ожерон нашел уместным положить конец визиту:
– Как видите, капитан Истерлинг, все ясно, и говорить больше не о чем.
По-видимому, все действительно было ясно, и капитан Истерлинг угрюмо откланялся. Однако, раздраженно шагая обратно к молу и ворча себе под нос, он думал о том, что если говорить больше и не о чем, то предпринять кое-что еще можно. Уже привыкнув в воображении считать величественный «Синко Льягас» своим, он отнюдь не был расположен отказаться от обладания этим кораблем.
Губернатор д’Ожерон со своей стороны также, по-видимому, считал, что к сказанному можно еще кое-что добавить, и сделал это, когда Истерлинг скрылся за дверью.
– Дурной и очень опасный человек Истерлинг, – заметил он. – Советую вам, мсье Блад, учесть это.
Но Питер Блад отнесся к предостережению довольно беспечно.
– Вы меня ничуть не удивили. Даже не зная, что этот человек – пират, с первого взгляда видно, что он негодяй.
Легкое облачко досады затуманило на мгновение тонкие черты губернатора Тортуги.
– О, мсье Блад, флибустьер не обязательно должен быть негодяем, и, право же, вам не стоит с чрезмерным высокомерием относиться к профессии флибустьера. Среди них немало людей, которые сослужили хорошую службу и вашей родине, и моей, ставя препоны алчному хищничеству Испании. А ведь, собственно говоря, оно-то их и породило. Если бы не флибустьеры, Испания столь же безраздельно, сколь и бесчеловечно хозяйничала бы в этих водах, где ни Франция, ни Англия не могут держать своего флота. Не забудьте, что ваша страна высоко оценила заслуги Генри Моргана, почтив его рыцарским званием и назначив губернатором Ямайки. А он был еще более грозным пиратом, чем ваш сэр Фрэнсис Дрейк, или Хоукинс, или Фробишер и все прочие, чью память у вас на родине чтят до сих пор.
И вслед за этим губернатор д’Ожерон, извлекавший очень значительные доходы в виде морской пошлины со всех награбленных ценностей, попадавших в гавань Тортуги, в самых торжественных выражениях посоветовал мистеру Бладу пойти по стопам вышеупомянутых героев. Питер Блад, бездомный изгнанник, объявленный вне закона, обладал прекрасным судном и небольшой, но весьма способной командой, и господин д’Ожерон