Улыбка Чарли быстро померкла.
– Ты же сегодня не поедешь на работу? – В словах угадывались и вопрос, и просьба.
Фэйми потянулась к турке, подлила кофе себе и предложила дочери, но та отказалась.
– Во мне уже литр кофе, спасибо. Мам, ты не ответила на вопрос.
– Литр? – переспросила Фэйми. – Ты давно встала?
– В пять, – раздраженно ответила Чарли. – Когда начал жужжать телефон. Твой, кстати, тоже.
Фэйми потянулась за своим телефоном, который заряжался на столе рядом с ней, но Чарли прикрыла его рукой.
– Мам, скажи мне, что ты не поедешь на работу! Что бы там ни было в этих сообщениях. Я здесь не только для того, чтобы готовить тебе завтрак! Скажи, что не поедешь.
Фэйми выдавила улыбку:
– Ну я скорее должна сказать, что все должно быть как обычно, что нельзя позволять террористам нас испугать, что жизнь продолжается…
– Чушь! И ты сама это знаешь. Так что скажи мне, что ты сидишь дома.
Фэйми сдалась.
– Ладно, ладно, на работу я не поеду. Жизнь, по-видимому, не продолжается.
– Верное решение.
Довольная собой Чарли отдала матери телефон и сунула хлеб в тостер.
Фэйми открыла сообщения: от Сэма, от Томми и большей части ее команды, приглашение в чат в «Ватсапе», письма от руководства «АйПиСи» и от отдела кадров – офис работает, но присутствие сотрудников не обязательно.
– Ну, логично, – сказала Фэйми вслух. Чарли посмотрела на мать, но ничего не сказала.
Телефон Фэйми завибрировал, но она решила сперва допить кофе. Уютный завтрак с дочерью неплохо помогал отгородиться от остального мира.
– Как учеба? – спросила она.
– Прекрасно, – ответила Чарли, протягивая ей тост с маслом. – Ладно уж, читай, что там тебе написали.
Фэйми взяла телефон. Письмо от Итана Джеймса из отдела новостей Европы и Ближнего Востока. Она прочитала его дважды. Оно было лаконичным. Оно было душераздирающим. Фэйми закрыла глаза, крепко сжала телефон в руках и сделала глубокий вдох.
– Чарли, пойдешь на похороны?
До этого Фэйми была на шести похоронах: матери, двух бабушек и дедушки, старого школьного друга и коллеги-журналиста. Рак (дважды), деменция, сердечный приступ, передозировка и мина. Каждый раз это было невыносимо, каждый раз ее охватывал гнев на несправедливую судьбу и собственное бессилие. И вот теперь она стояла в последнем ряду переполненной мечети Палмерс-Грин, и в душе ее бушевала ярость. Обстановка была другой, ее скромное платье и шляпка были другими, но чувства были теми же. Закрыв глаза, она взяла Чарли за руку.
Сету Хуссейну удавалось сочетать человеческую мягкость с упертостью журналиста-расследователя, и коллеги им восхищались – собравшаяся толпа была тому подтверждением. Для Фэйми он сперва был верным другом, а потом преданным, хотя и немногословным любовником. Он был добрым и красивым. А потом какой-то маньяк с ножом забрал его жизнь.
Фэйми подумала, что похороны сливаются для нее воедино. Она горевала не только о Сете, но и обо всех остальных,