Владимир Арнольдович перехватил её руку, увлекая в сторону припаркованного «БМВ», затем минуя скользящую под ногами слякоть, в метрах семи от метро компания пересела в машину коллеги Сысоева, следующей по улицам Люберец до ресторана.
А на подходе к ресторану, без объяснений всем собравшимся, у них на глазах Сысоев вдруг выкрутил финт; скрылся, юркнув за угол, за лестницей в ресторан. Минут через несколько, исчезнувший, вновь появился в метрах пяти, стоя в своём длинном, обтягивающем его худую фигуру плаще, тотчас, повернувшись спиной, с видом человека погружённого в своё дело. И по мере приближенья к нему, всем становилось заметным, с какой быстротой он осушает коньяк.
– И давно он, вот так? – спросил коллега Владимира.
– Практически – да, «интересно; он, что не знал или только заметил? Или что это, попытка выставить того в невыгодном свете», – Людмиле была непонятна такая неосведомлённость столь близкого друга.
Без лишних слов, войдя в небольшое фойе ресторана, оставив плащи и пальто в гардеробной, компания проследовала в сторону зала. Где они и устроились в одной из ресторанных кабинок, расположенной слева, у окон. Официант сразу же, подал меню, каждый принялся выбирать на свой вкус. Людмиле захотелось немного «Киндзмараури» , остальные заказав на пробу мясные закуски, люля-кебабы шашлыки предпочли взять водки и сока в графине и почему – то решили отведать и осетрины. В то же время, из глубины зала лилась мелодия но, среди посетителей танцующих не было, вероятно, что и сидящие в зале прибыли так же, недавно.
– За День Поэзии, прекрасный повод тому, что мы собрались! – провозгласила Аля, держась уверенно, подобно хозяйке этого балла, при этом обхватив двумя пальцами за ножку бокал с белым вином, а остальными пальцами пухлой ручки, придерживая за дно.
От наблюдательного взгляда Людмилы не ускользнуло и то, как умело и, вместе с тем, незаметно она управляет любовником, производя впечатление, будто бы, исполняет роль второй скрипки, постоянно в его тени и…, не акцентируя внимания на себе остальных.
– Да, – потянул приятель Владимир, исследуя взглядом Людмилу, одетую в чёрный брючный костюм, подчёркивающий её стройность, разглядывая волосы сидящей от него, через стол, которые Людмила собрала в высоком, «Конском хвосте». Ему представлялось, «что вся её внешность, вместе с оттенком волос в контраст цвету костюма, слилась воедино в гармонию, усматривая в этом независимый образ, подчёркнутый внешне; усматривая в характере женщины, вольность поступков».
– Поэзия, проза, удивительные эти люди – писатели. Продолжая свой «спич» английский манер:
– Poetry, prose, these wonderful people are writers. – Lyudmila, do you understand which path you have chosen?
Теперь, коллега Владимира, вальяжно откинувшись немногим назад, к спинке