– От тех-то, кто за все дуром скорей хватаются, толку не жди, такая примета. Тише едешь – дальше будешь, да, Мурашка?
Ну и рассказывать никому никогда о нижней мастерской, понятное дело, было нельзя. Как будто подземный этаж и все, что наверху, – это два разных мира, которые не должны соприкасаться. Мур даже старался не вспоминать. Вышел – и забыл. И так голова пухнет от геологии Урала.
Доставили присланные мамой через экспресс-доставку его вещи: одежду (прежнюю и новую, которую мама напокупала «для уральских морозов»), школьное барахло, не разбирая, кроме учебников, которые пришлось вернуть в старую школу, она сгребла все в коробку до последней тетрадки, добавив десяток финских шоколадок, плюшевого мумми-тролля и новогодний подарок с конфетами. Она звонила каждый день, рассказывала о том, как они обживаются на новом месте, но на самом деле оба понимали, что каждый такой звонок – это словно проверка: а ты тут? Ты все еще мой сыночек, а не чужой Мураш? Сказала про близнецов:
– Да они места себе не находят без тебя!
Мур сначала не поверил: не так уж дружно они жили с близнецами, но потом дошло. У младших он был так же прочно вписан в картину мира, как папа, мама, солнце и луна, и теперь в этом полотне у них дырка. То-то они все время шлют ему ссылки на всякую ерундовину, фотки финских девчонок или трансляции хоккейных матчей. Но теперь жаль каждую минуту, которая улетала мимо геологии, камней или дедовых рассказов. Может, дед и его к каменному делу как-то приворожил?
До конца каникул оставалось дня три, когда рано-рано утром, еще по темноте, Долька позвонила и сказала:
– А поехали сейчас же на дачу. Вдвоем.
Глава 3. Что-то белое
1.
Они выпрыгнули из электрички на маленькой станции со смешным названием «Ергач» примерно в десять утра, когда красное солнце только-только поднялось над далекими макушками леса. Все бело-розовое, студеное, заваленное снегом так, что не понять, то ли крыша домишки, то ли пригорок. А сверху такой бездонный кобальт, что бессмертие хоть откусывай.
Электричка дала гудок и пошла, пошла, набирая ход, сметая с перрона пушистый снежок, и вмиг скрылась за поворотом. Парочка закутанных фигур, сошедших из других вагонов, подхватила баулы и скрылась за розовым, как пряничный домик, зданием станции, и Мур с Долькой остались одни. Долька молча озиралась и ежилась, будто и сама не ожидала такой зимы. На соседнем пути примерз к рельсам бесконечно