– Что-то я не слышал о таком.
– Просто не интересовался. Подобными программами профессионалы заняты уже два с половиной года.
На улице стемнело. Что-то рано. Небо затянуло тучами, обычно краснеющее на закате солнце исчезло, а городское освещение так и не включилось. В окнах домов тоже света нет, все глядят в никуда, отражая пустоту и черноту. Люди пропали. Город опустел. Непонятно.
Отвлекшись всего на пару секунд, вновь возвращаюсь к планшету. На нём с героями на скамейки начинают происходить изменения. На них камера смотрит чуть сверху и сбоку. В реальности там, где должна висеть видеокамера, глухая кирпичная стена дома. Парни в ураганном темпе линяют, сбрасывают шкуру анимационного рисунка, превращаясь в нас настоящих, снимаемых в реальном времени со стороны. Мы оба невольно поднимаем головы и смотрит туда, где может быть спрятана скрытая камера. Стена, простая стена, никаких камер, никаких приспособлений. Мне становится не по себе, да и Вальке тоже. Вижу, как его физиономия вытянулась в дезориентированный происходящим баклажан.
– Смотри чего творят. А? – удивляюсь я.
Наши взгляды перескакивают с экрана на стену и обратно. Пинг-понг глазами. На улице темнеет ещё сильнее, вокруг нас сгущается по-настоящему ночной мрак. Мою лодыжку обжигает холод чужой пятерни.
– Ай! – вскричав от неожиданности, я вскакиваю. Планшет летит в одну сторону, я отпрыгиваю в другую.
Под лавку заползло нечто, плохо воспринимаемое моим сознание. Лохмотья человека. Это, по определению, не может быть живым. Но оно скребётся, тянет ко мне обглоданные червями руки, скрипит остатками зубов и гнусаво ноет.
Не хочу смотреть, а замечаю мельчайшие подробности ожившего разложения. Тут же рядом пыхтит Валя. Занятый собой я не заметил, что и на него навалился оживший труп. Труп жаждет добраться до его горла, а Валя не даёт, активно отбиваясь. Вернувшись к деятельному восприятию действительности, я помогаю другу избавиться от истлевшего мучителя. На поверку он оказывается до невозможного лёгок и мерзок. Мои пальцы входят ему под рёбра, проникая в вонючую слизь, я хватаю его за кости и отталкиваю в сторону. Он падает в глубокую яму, а мой покойник выползает из-под лавки, устремляясь к нам. Да он не один такой! К нам из парка, ставшего кладбищем, идут грязные люди с жуткими лицами. Некоторые вообще не имеют лиц. Мертвецы! Как в долбанном ролике на планшете. Восстали из могил и прут против людей. Пока они не спешат, бредут по тропинкам и аллеям бывшего парка, медленно приближаясь к выходу из него. Тех двух, что на нас напали, можно считать разведчиками. Первыми проснулись, оказавшись в безымянных могилах за оградой кладбища, первыми напали.
Одурев