– Я не хотела, – единственное, что она смогла сказать.
Странная судорога прошла по его лицу. Рука на руле дернулась.
– Я понимаю, – сказал он и отвернулся.
Чего стоило ему это деланое спокойствие, мать его…
Она же только что клещами вырвала у него кусок души. Кислота разлилась там теперь, кислота…
Не хотела. Вот она – правда. Сейчас он судорожно припоминал все фрагменты вчерашнего вечера и ночи. Она же все время старалась его оттолкнуть.
Просто не хотела его, но переспала, потому что так было нужно. А эротический массаж – это чтобы он не сорвался с крючка. Молодец. Очень профессионально. Ну а то, что он поверил, принял за чистую монету? Так сколько лохов размякало под ее руками и велось на что угодно?
Андрея выкручивало от осознания, что его чувства профанировали, втоптали в грязь. Но больше всего – оттого что он не мог от них избавиться. Хотелось хохотать в голос, выть, согнувшись от боли, колотить в бешенстве кулаками по рулю.
Но смысл? Смысл, нах***?! Он сам виноват.
Повелся. Съел. Хорошо.
Он провел ладонью по лицу, стирая эмоции, и начал уже другим тоном:
– Сценарий с изнасилованием отменяется. Мы отыграем все по первоначальному плану.
– Что? – пробормотала она, уставившись на него испуганными темными глазами.
Ну да, ей же страшно, он мог это понять.
– Можешь не беспокоиться за свою маму.
Девушка тихо завыла, прижав кулак ко рту и отвернулась.
– Подавать на изнасилование я бы не советовал. У меня хватит ресурсов и связей, чтобы дело замять.
Она же знала, что это будет приговор.
– Я не хотела, я бы не стала, – одними губами прошептала Настя.
– Мне все равно, – сухо проговорил мужчина. – Но я хочу, чтобы четко понимала. Дело касается моей семьи. Семьи моего брата. И ради их благополучия я сделаю все.
Колючее молчание повисло. Как-то совсем холодно стало, хотелось съежиться.
А мужчина выдержал паузу и проговорил:
– Даже женюсь на тебе.
Как будто гром прогремел в салоне.
– Что? – Настя задохнулась от неожиданности.
– Да. Ты не ослышалась. Фомин хочет, чтобы ты пролезла в мою семью, втерлась доверие к моему брату и его жене, чтобы шпионить и подстраивать гадости? Ты войдешь в мою семью. С одной лишь разницей – ситуацию будем контролировать мы.
Это было сказано негромко, но с такой холодной злостью, что Насте стало жутко.
– Когда все будет закончено, мы разведемся, – продолжал мужчина. – Ты получишь хорошие отступные.
– Зачем ты это делаешь? – только и смогла она выговорить.
– Так ты будешь у меня на глазах и не сможешь навредить моим близким.
Ведь знала же, что это будет приговор…
А он продолжал:
– От тебя потребуется только одно – правдоподобно сыграть, чтобы твой Фомин поверил.
Теперь