– Пойдем к реке, – сказала мать. – Хочу пофотографировать.
Они вышли из дома и зашагали по поселку. Мать несколько раз останавливалась и щелкала фотоаппаратом – что она снимала, Инга не понимала, но не спрашивала. Гектор трусил впереди, то и дело оборачиваясь. Если он видел, что люди отстали, то садился и ждал.
Река была совсем рядом, на нее открывался вид с холма. Летом холм и берег утопали в зелени и тропинка, ведущая вниз, еле угадывалась в лопухах, но сейчас все кругом было голым и безжизненным. От пышных кустов у воды остались только черные, словно обгоревшие, остовы. Река казалась сизой, а песок на берегу – серовато-белым. На холме дул пронизывающий ветер, и Инга быстро продрогла. К счастью, под холмом он почти не чувствовался.
На берегу Инга уселась на бревно, которое служило тут лавочкой, и смотрела, как мать фотографирует одной ей видимые картины. Несколько раз она щелкнула и Ингу, а потом неожиданно увлеклась и стала командовать, как той лучше сесть и куда направить взгляд. Инга была уверена, что выглядит отвратительно – с растрепанными от ветра волосами и с красным носом, но не спорила, потому что знала: это бесполезно. К тому же приходилось признать, что у матери был талант – обычно на фотографиях, сделанных ею, Инга оказывалась красивее, чем думала о себе. Она много раз еще подростком приставала с вопросом: «Это ты меня так видишь?», втайне надеясь выклянчить похвалу. Мать не поддавалась на провокации и всегда невозмутимо отвечала, что видит только удачный кадр, а то, похожа Инга на себя или нет, – случайное стечение ракурса, света и выражения лица.
Когда стало совсем холодно, они вернулись в дом и начали готовить обед. Мать обожала готовить, но Инга никогда не разделяла ее увлечение. Обычно ее участие ограничивалось тем, что она сидела на кухне и поддерживала беседу. Сейчас она рассказывала, что ее испытательный срок на работе закончился на месяц раньше, чем должен был.
– Не сомневалась, что так и будет, – сказала мать, стоя к ней спиной и помешивая овощи на сковородке.
– Почему? – спросила Инга, заподозрив подвох.
– А почему нет? У тебя хороший опыт, и ты быстро схватываешь.
– Что я слышу! Неужели это комплимент?
Мать ничего не ответила, но когда она на секунду повернулась, Инга увидела, что она улыбается.
После обеда мать заявила, что хочет почитать, а Инга, взяв кофе, отправилась на второй этаж. Там было две комнаты – в одной, приезжая на дачу, она спала, а вторая была завалена вещами. «Отцовский хлам», – презрительно говорила мать, при этом ничего оттуда не выбрасывая. Усевшись в кресло, Инга пододвинула к себе коробку с пластинками и стала их перебирать, читая названия композиций и описания альбомов. Почти все здесь