Но ты пришла. И ты осталась.
И по-другому нет меня.
И я клянусь в любви как в первый
Далёкий раз далёких дней
Самоотверженной и верной
Прекрасной женщине моей.
Мораль ненаписанной басни
…Дабы возвысить мир до счастия вершин,
Две вещи надобны, чтоб зря в поту не мокнуть:
Всем молчунам начать уж говорить,
о чем молчим,
А прочим ныне говорящим – подумолкнуть!
О счастье
Ты всякий раз желаешь счастья
И ожидаешь встречи с ним,
Хотя оно, пускай отчасти,
С рождения сделалось твоим.
Ты это счастье помнишь мало:
Когда на третий шаг упал,
Тебя взяла на руки мама,
И страх падения пропал;
Когда из школы брат вернулся;
Когда в сгущенку хлеб макал;
Когда в ручье, пробившем русло
Весной, кораблики пускал.
И счастье было недалёко,
Когда нежнейшая из фей
Тебя поцеловала в щеку
За то, что ты донес портфель;
Когда зимой томились в супе
Грибы, что с осени припас,
И наконец венгерский кубик
Собрался честно в первый раз;
Когда венчанья дня на склоне
Твоя любимая жена
Тебе шептала в полудрёме
Насколько страстно влюблена;
Когда мороз соткал орнамент,
Когда прибоя полоса, —
Всегда за тучами над нами
Лазури светлой небеса…
…Вся наша жизнь – как шар танцпола,
Где отраженьям счета нет, —
То там, то там, лучом-уколом
Нам дарит счастья силуэт.
Не надо об пол бить посуду,
Мечтою счастье не смеши —
Не жди его. Оно повсюду.
Ты просто глубже им дыши.
– 46 —
Из цикла «Годовые кольца»
А что теперь? А то же, что и прежде.
А прежде что? Всё то, что до того:
Стучаться в двери, верить лишь надежде,
И знать, что не изменишь ничего.
За подготовкой к громким медным трубам
Прошли и сорок три и сорок пять,
Чтоб пояснить, где ласково, где грубо:
Предписанного нам не избежать.
Но унывать причины я не вижу,
Как та лягушка, что, упав в кувшин,
С надеждою взбивала масла жижу
За упокой подружкиной души.
И всем должно быть безусловно ясно:
Надежда есть, когда её и нет —
Взбивай руками воздух, словно масло,
Чтобы однажды вылететь на свет.
«Подобно тому, как лежал на диване Обломов…»
Подобно тому, как лежал на диване Обломов,
Стараясь покой свой и самую сущность сберечь,
Цементом лежит на истории русская речь,
Скрепляя пласты разномастных эпох и разломов.
Пусть